Другая. Украденная душа

– Да ты, оказывается, много чего обо мне знаешь! – хозяйка уперла руки в бока. – Ладой звали бывшую жену Виктора Викторовича… А ты откуда знаешь? Да и вообще – как ты сюда попала? И кто этот человек?

– Это мой муж, – сказала Маша.

– Поздравляю, – автоматически отозвалась Дарья.

Поль Мориа! Вот что насторожило ее в этих звуках, вот почему они показались неприемлемыми здесь, где мог витать только призрак ее сестры… Это была любимая музыка Дарьи.

– Нас не пускал охранник, и мы перелезли через забор, – просто сказала Маша.

– Почему же не позвали меня?

Законный вопрос.

– Давай поговорим, – предложила Маша. – Только сначала скажи своему сторожу, чтобы он нас не застрелил.

Вопрос с охранником был решен быстро: сытый верзила удивленно вскинул глаза, когда хозяйка показала ему своих гостей, но расспрашивать, как они образовались в доме, не стал.

Родион остался в гостиной, наедине с проигрывателем и коллекцией старых виниловых пластинок. Маша говорила с этой женщиной, и ее удивление переросло в радость: Дарья жива, Дарья вернулась. И совершенно не важно, кто и каким способом сделал это.

– А ты помнишь шалаш? – спросила Маша.

– Как не помнить? Вот же… – Дарья задрала полу халата, и Маша увидела тот самый шрам на бедре: он стал ее украшением с тех пор, как Маша спасла ей жизнь, вытянув за руки с края обрыва…

Какая разница, что это тоже стигмат… Перед ней была Дарья, ее сестра.

Они разговаривали о своей жизни, о том, что давно прошло. Маша чувствовала, что Дарья хочет сказать ей нечто очень важное, почему-то именно сейчас.

– Ты должна знать одну вещь. Постарайся выслушать, не перебивая. Я никогда не говорила тебе, но теперь мне кажется, что я стала другой. Со мной произошла катастрофа, я потом расскажу. Я как бы заново родилась. И теперь смотрю на мир по-другому. Все, что было прежде, надо переписать. Сначала – объяснить. И я хочу, чтобы ты знала.

Дарья помолчала, вертя в руке поясок от халата, по детской своей привычке…

– В-общем… Я нафантазировала тогда. Про отца. Это было глупо, непонятно, почему мне такое пришло в голову. Тогда, в день рожденья. Ты осталась с отцом, а мы с мамой поехали в Пугачи. Не знаю зачем, но, когда она укладывала меня спать, я придумала эту историю, сквозь сон. Будто отец меня… Я сразу заснула. А когда проснулась утром, родителей уже не было в живых. И вся наша жизнь стала другой. А я всю жизнь носила с собой эту тайну и не смела сказать тебе.

То, что сейчас услышала Маша, было чудовищным. Но она сразу поняла, что переживет и простит даже это, потому что теперь ее сестра – так или иначе – вернулась к ней.

В гостиной послышались голоса. Дарья приподняла голову, ее лицо просветлело.

– А сейчас я познакомлю тебя с моим мужем. Ты не представляешь, какой это чудо-человек! И вообще, нам обеим крупно повезло с мужьями, правда, сестричка?

– Единственное, чего мне жаль, – сказала Маша, – так это то, что мы не погуляли друг у дружки на свадьбе.

Дарья взяла Машу за руку и увлекла в гостиную. Там стоял Буров с пластинкой в руке и что-то серьезно объяснял Родиону. Тот посмотрел на Машу и сделал обеими ладонями успокаивающий жест: у нас все в порядке. Буров обернулся и приветствовал сестер широкой улыбкой.

ДАРЬЯ

Виктор Викторович Буров обладал фантастическим самообладанием. Эта способность держать удар с непроницаемым лицом стала определяющей в его жизни и дала ему практически все – от частых карточных выигрышей, когда он, еще в юности, будучи молодым специалистом, проводил досуг в прокуренной раздевалке с водителями автобазы, до недолгой, но бурной карьеры комсомольского вождя и, наконец, уверенного взлета его современного бизнеса.

Тогда, войдя с пакетом снеди в номер гостиницы и бросив «рассеянный» взгляд на журнальный столик, он мгновенно все понял.

– И где же виновница торжества? – бодро спросил он, потирая руки, слишком хорошо понимая, кто и почему находится за дверью.

Буров сел за стол и прикоснулся к предметам, которые лежали на гладкой ореховой поверхности. Вот этот брелок-лошадку он вручил ей наутро после свадьбы, как символ, что теперь этот дом – ее. Правда, на брелке крепились уже какие-то другие ключи… Маленький розовый мобильник она выбрала сама – тот же самый корпус, но, разумеется, теперь с новой сим-картой. И зажигалка – его подарок на Новый год – не простая, очень дорогая вещица, штучная, ошибки быть не могло.

– Исчезла из закрытой комнаты, – сказала Мария, бессильно махнув руками.

– А вы меня не разыгрываете? – спросил Буров небрежным шутливым тоном. – Девушка на самом деле здесь была?

В этот момент Буров понял, что эта червоточинка всегда вилась где-то глубоко внутри него, с самого звонка похитителя:

– Слушай меня внимательно. Если хочешь получить свою жену целой, сделай все, что я тебе скажу. Иначе, получишь ее по частям…

Буров принялся развинчивать бутылку виски, отметив, что пальцы его даже не дрожат – результат многолетней практики, начиная с грязной карточной колоды в прокуренной раздевалке.