Другая Вера

Вроде бы пару лет слонялся по Нью-Йорку, нигде не мог пристроиться, затем перебрался в Канаду, но и там, как всегда, не сложилось. Впрочем, ничего удивительного в этом Вера не видела. Все предсказуемо. Лет через семь или восемь Красовский оказался в Москве. Жил где-то на Самотеке, с довольно пожилой и некрасивой врачихой, которая его усердно лечила и обихаживала. И скорее всего, жил за ее счет. Вера была уже замужем за Стрельцовым. А спустя еще несколько лет он снова появился в их жизни, точнее в жизни Вадима. Встречались они нечасто, пару раз в год, но во встречах сын ему не отказывал – кажется, просто жалел. И почти ничего о нем не рассказывал. И без того скупой на слова, сын совсем ничем не делился – а уж впечатлениями об отце тем более!

Позванивал он и Вере – так, по-родственному. Жаловался на здоровье и горячо благодарил за сына. Вера усмехалась и старалась побыстрее свернуть разговор. Появление в их жизни Красовского Стрельцовы пережили мужественно, спасибо Геночке – не дал ей, обиженной, выдать всю правду о Красовском. Зачем травмировать сына?

* * *

После того как Вера вышла замуж за Стрельцова, общение с Томкой постепенно сошло на нет. Почему? Вера сто раз задавала себе этот вопрос. Ответ вроде бы был очевиден, но внутри себя Вера отчаянно сопротивлялась и не желала с этим смириться. Тамара привыкла быть утешительницей, наставницей наивной и неловкой подруге. Вечной благодетельницей, разумной и ушлой, прекрасно знающей жизнь, обладающей острым чутьем и отменным нюхом, что не отменяло и ее роковых ошибок. Для Веры, нищей, несчастной, вечно униженной и страдающей, Тамара всегда была доброй феей.

И тут такое! Вера выходит замуж, да как! За обожающего ее красавца, принявшего ее сына как родного. Вера разбогатела. Нет, все по заслугам, кто говорит! Но роль утешительницы, покровительницы и благодетельницы отменялась. А Тамара вжилась в нее так глубоко, что амплуа менять было сложно. Она поскучнела, помрачнела и постепенно отошла в сторону.

К тому же и личная жизнь, и бизнес у Тамарки тогда были не «ах». Замуж она так и не вышла, ряд любовников с годами поредел, комиссионный магазинчик доходов не приносил, страну наводнили заграничные шмотки, и слова «дефицит» и «достать» исчезли из обихода. Да и антикварный затух. Все, что было, бабульки к Тамарке уже отнесли.

Она растерялась – что делать, куда бежать? Дети выросли и давно жили своей жизнью, не подпуская близко энергичную и деятельную, вечно сующую нос в их дела мамашу. Да и неудачными оказались Тамаркины дети – бездельники и разгильдяи. А скоро перестроили рынок, Томкины магазинчики сломали, и она, привыкшая бежать, устраивать, решать проблемы, рисковать и крутиться, оказалась не у дел. И начала выпивать, становясь агрессивной и нетерпимой. Новую жизнь ненавидела и проклинала, а прежнюю считала правильной и справедливой, горюя по ней и заливаясь пьяными слезами по родному «совку».

Вера вступала с ней в спор, начиналась ругань, заканчивающаяся Тамаркиными истериками и Вериным сожалением.

Завидовала ли Томка Вере? Да вряд ли. Верить в это совсем не хотелось. Ах, если бы у Томки все сложилось по-другому! Но было так, как было: сломанная, одинокая и обедневшая Томка, бывшая королева и хозяйка жизни, и роскошная, богатая Вера, у которой ну все хорошо. Скорее всего, никто бы не смог пережить такое спокойно.

Да и Генаша был недоволен этой дружбой. Но и его можно понять. Прийти с работы и увидеть пьяную, скандалящую подругу жены? Нет уж, увольте! Да и вообще им с Верой никто не нужен.

Так Томка с Верой почти перестали видеться, созванивались редко, пару раз в год, причем инициатором звонков была Вера.

В общем, многолетняя дружба сошла на нет. Но однажды Тамара сама позвонила Вере.

Стрельцовы тогда отдыхали в Мексике, слышно было плохо, Вера ничего не понимала, переспрашивала и повторяла, что в Москве она будет через две недели, вот тогда и можно будет созвониться. Но неожиданно, именно в эту минуту, связь восстановилась и Вера отчетливо услышала Тамарины слова:

– Через две недели? Да вряд ли. Через две недели меня уже может не быть.

Связь прервалась, и до ошарашенной Веры наконец все дошло. Тамара серьезно больна. Дела совсем плохи. Иначе ни за что бы не позвонила, по пустяку не побеспокоила бы.

Вечером все прояснилось. Онкология. Кошмар. Прогноз неутешительный, шансов мало. Но все же они есть.

В тот же день Стрельцов перевел нужную сумму, а через неделю Тамара улетела в Израиль. Еще через несколько дней ей сделали операцию. И Тамара осталась жива.

По приезде в Москву Стрельцовы оплатили реабилитацию, подключили лучших специалистов. Словом, все кончилось хорошо.

Тамарка плакала, пыталась целовать Верины руки, стала верующей, начала ходить в храм и ездить по монастырям.

Они вновь стали общаться, но каждый раз обе чувствовали непонятную неловкость. Тамара принималась Веру благодарить, а та, уставшая от благодарностей, начинала раздражаться.