Другая женщина

Но тут Варвара его поцеловала, и вникать дальше не стало никакой возможности, Котов и перестал. Про презерватив он забыл напрочь, ему было не до того – не опозориться бы перед Варькой: она как-то… возбуждала его, конечно! Но словно проверяла: посмотрим-посмотрим, на что ты годен, да и годен ли вообще. И потом он долго не мог прийти в себя – в глазах все сверкали цветные искры, и он не сразу сообразил, что это всего-навсего гирлянда на елке.

– Ко-отов, – томным голосом с еле ощутимой насмешкой произнесла Варвара, – ты такой темпера-аментный, я прямо не ожидала!

– Я?! Да это ты меня завела! Такая тихоня с виду, а сама…

– Да ладно! Я сама скромность. – Она сладко зевнула и пристроилась спать, положив руку ему на живот. Котов даже вздохнул – от счастья. Счастье было реальное, живое – сидело, словно кошка, на краю кровати и жмурилось, мурлыча. Кошка, спавшая у них в ногах, впрочем, тоже мурлыкала, и очень даже громко.

Проспали они до полудня, а потом почти сразу поругались. Не то чтобы поругались – просто Варежка как-то ловко выставила его вон, и недоумевающий Котов потащился в Москву, придумав по дороге, что, пожалуй, поедет сейчас к матери – там его встретили воплями восторга, и он мгновенно восстановил пошатнувшееся было душевное равновесие: все хорошо, его любят и ценят, ему рады!

А дело было в том, что Варька включила телефон и тут же увидела высветившийся вызов от Глеба – в два тридцать семь, как раз, когда они с Котовым развлекались в постели. Варька чуть не взвыла и набрала его номер, наплевав на все предосторожности:

– Ты мне звонил?!

– Да, я тогда не мог говорить, когда ты звонила! С Новым годом тебя!

– И тебя! Как ты? У тебя все в порядке?

– Все по-старому. Без особенных изменений.

– Гле-еб…

– Варька…

– Глеб…

– Прости меня…

– Перестань. Я… думаю о тебе.

– Я тоже. И я так хочу, чтобы ты… была счастлива! Пожалуйста, Варь!

Она чуть было не воскликнула: «Счастлива?! Без тебя?!» – но удержалась и сказала тихо:

– Я постараюсь. Постараюсь.

Но старалась она плохо: выставив Котова, Варька проплакала остаток дня и на следующий день тосковала, хотя и сходила к Артемьевым посмотреть на разрушенную Федотовой раковину. А потом позвонил Котов и робко позвал ее на Рождество – к его матери в гости.

И Варя согласилась.

Глава 2 Непарная Варежка

Первый раз Варька встретилась с Глебом случайно: бежала домой от «ближних буржуев», где готовила ужин. Эта работа перепала ей неожиданно: Варвара мыла окна в особняке, а когда домылась до кухни, обнаружила там молодую хозяйку, рыдающую в три ручья – обычно готовившая свекровь свалилась с приступом мигрени, а у невестки все сгорело и убежало. Варька слезла с окна, повязала фартук и за полтора часа приготовила роскошный ужин, даже успела окна домыть до приезда сурового мужа. А через пару дней свекровь, оправившаяся от мигрени, позвала ее кухарить, и Варя согласилась – она любила готовить. Когда она шла по новой трассе, Глеб притормозил и предложил подвезти, а Варька предупредила:

– Мне недалеко! На Пионерскую!

Он разочарованно хмыкнул:

– Да, не везет мне сегодня! Ладно, тогда и сам домой поеду.

– А ты что, «бомбить», что ли, ездил?

– Ну да. Только неудачно.

Варька пригляделась и вдруг поняла, кто это, – поселок маленький:

– А ты где живешь? Во втором микрорайоне? Ты Зои Васильевны сын, нет?

Глеб мрачно на нее покосился: ну конечно, его историю знала в Филимонове каждая собака.

– Слушай, а ты что, работу так и не нашел? Ты кто по специальности?

– Я строительный закончил. Работал в проектной фирме.

– А ты не хочешь к Шарапову пойти? Он сейчас как раз задумал еще и строительством заняться!

– К Шарапову? А, этот! Не знаю… А он возьмет?

– Сейчас спросим. – И Варька набрала номер Шарапова: – Коль, слушай, я тебе мужика нашла!

– Да мне вроде и баб хватает! – хмыкнул Шарапов.

– Я серьезно! Да не чавкай ты в трубку!

– Прям уж и не почавкай ей! Ну, что еще за мужик?

– Да Зои Васильевны сын! Он строитель, представляешь?

Зоя Васильевна была учительницей географии и завучем в единственной филимоновской школе, и все поселковые у нее учились.

– А-а! Это тот, у которого трое детей и…

– Он тут, рядом со мной! Как тебя зовут?

– Глеб, – сказал Глеб, слегка ошарашенный быстротой развития событий.

– Его Глебом зовут. О, смотри-ка, здорово получается: вы с ним почти Жеглов и Шарапов!

– Точно! Ну ладно, приложи его к трубе!

Мужики договорились, и на следующий день Глеб приехал знакомиться. Прозвище так и осталось за ним. В машине Варя не рассмотрела его как следует – Глеб оказался высоким и худощавым. Волосы светлые и вечно взлохмаченные, а глаза тоскливые, как у спаниеля. Они с Колькой выглядели комической парочкой, прямо Пат и Паташон: маленький кругленький Шарапов, припадающий на правую ногу, и длинный сутулый Глеб с унылым носом. Но постепенно «Жеглов» отогрелся в их теплой компании, и глаза повеселели, и чувство юмора прорезалось – стал выдавать перлы не хуже самого Шарапова. «Не жизнь, а балалайка» – это было Глебово любимое выражение.