Другая женщина

– Значит, ты думаешь, я поступаю правильно? – спросила я. – Веду честную игру?

– Как я уже сказал, фантазии не должны вызывать чувство вины. Главное – не стараться осуществить их на практике.

Я шмыгнула носом:

– Никогда в жизни не стала бы.

Почему же тогда я согласилась выпить с Джеймсом после работы, когда он позвонил неделей позже?

Не знаю – вот все, что я могла сказать. Не лучший ответ, но другого у меня не было.

Я не переставала думать о том, что я благодаря ему чувствую, и наивно верила, что если снова его увижу, то сумею как-то рационально осмыслить эти чувства и угомонить их. Вот идиотка. Мне следовало бы знать, что в жизни так не бывает, что ее механизмы работают иначе. Зачем же тогда я намеренно поместила себя в эту рискованную ситуацию? Хотела доказать, что контролирую все, что со мной происходит, что у меня есть сила воли? А между тем в глубине души я знала, что вокруг меня все рушится.

Конечно, я могла бы обвинить в этом Адама. Заявить, что перестала чувствовать себя привлекательной, желанной. Что мой будущий муж заставляет меня ощущать себя нелюбимой. Я могла бы сказать, что он не понимает и не поддерживает меня. Возможно, все действительно так и было. Но ничто из перечисленного не оправдывало бы мою неверность.

– Я не собираюсь с ним спать, – заверила я Себа, когда позвонила сказать, что мне нужно увидеться с Джеймсом еще один раз, последний, «для правильного завершения».

– Кого ты пытаешься убедить – меня или себя? – Он невесело рассмеялся. – Потому что, должен признаться, тут я смотрю на дело иначе. Не так, как ты. Иди, пусть пощекочут твое самолюбие, но ты затеяла опасную игру. Пойми наконец, какие у нее могут быть последствия. Если Адам об этом узнает, то у тебя будут большие неприятности – даже если между тобой и Джеймсом ничего не было.

– Я знаю, что делаю. – И я тяжело вздохнула.

– Делай что хочешь, но, когда грянет буря, не беги ко мне жаловаться.

При этих словах в груди у меня все сжалось. Себ придерживался широких взглядов по поводу всего на свете, и, когда он четко объяснил мне ситуацию, ее сложность лишь возросла.

– Позвони мне, когда к тебе вернется благоразумие, – изрек он и отключился.

Какая-то крошечная частица меня очень хотела, чтобы Джеймс отменил нашу встречу. Тогда все стало бы легче: это подвело бы черту подо всем, что у нас до этого происходило (что бы это ни было). Но он ничего не отменил. Поэтому, страшно волнуясь, я вошла в «Американский бар» отеля «Савой», и его глаза встретились с моими, когда я только еще приближалась к нему.

– Рад тебя видеть. – Он взял меня за плечи, расцеловал в обе щеки. – Выглядишь просто невероятно.

Это слово вновь и вновь повторялось у меня в голове. «Невероятно». Будущему деверю не полагается так говорить. Он может сказать «прелестно». Или «мило». Или даже «великолепно». Но «невероятно»? Это исключено. Сердце у меня бешено забилось при мысли, что я не придумала себе тот взгляд, которым он одарил меня в кафе. И те чувства, которые таились за его тогдашними словами.

– Что желаешь? – Он поднял руку, призывая бармена.

– Бокал просекко, пожалуйста.

– Два бокала шампанского, пожалуйста, – сказал он человеку в белой куртке, стоявшему за стойкой.

– Что мы отмечаем? – спросила я.

– Перед тобой – официальный садовник Лэнсдаун-Плейс, район Ноул-парк.

– Ого! Фантастика! – воскликнула я, инстинктивно притягивая его к себе, чтобы обнять в знак поздравления. – Значит, ты получил эту работу.

На какой-то краткий миг наши лица столкнулись. Непонятно было, что это – просто дружеское объятие, или начало поцелуя, или то и другое. Мы неловко расцепились, но фитиль уже оказался подожжен.

– А Адам знает, что ты тут? – спросил Джеймс, не глядя мне в глаза.

– Нет, – честно ответила я. – Я ему не говорила.

Он склонил голову набок, и в ту же сторону свесилась часть его шевелюры.

– Почему? – осведомился он.

– Сама не знаю.

– Я не хотел, чтобы у тебя из-за этого возникли какие-то сложности, – негромко произнес он.

Если бы он только перестал так на меня глядеть. Перестал задевать мою ногу своей всякий раз, когда шевелился на стуле.

– Ничего такого не возникло. И вообще все получилось очень удачно. Я была буквально за углом на одной деловой встрече, а в метро сегодня забастовка, так что имело смысл немного выждать, прежде чем пытаться попасть домой.

Все это было правдой. Самый обычный день, такой же, как все остальные. Но ему незачем знать, что я почти весь этот день убеждала себя: эта мини-юбка French Connection и эта шелковая блузка – мой нормальный рабочий наряд (при том что я больше месяца неизменно являлась на работу в брюках).

– Ты что, спятила? – спросил Адам утром, наблюдая, как я одеваюсь, и завязывая галстук толстым узлом. – Сегодня обещают дикий холод.

Я пробурчала что-то неразборчивое, просто показывая, что я его слышу.

– А тут еще эта забастовка в метро, так что неизвестно, куда нас сегодня занесет. Лучше бы тебе надеть сапоги, а не эти туфли, вон у них какие каблуки.

– Все нормально, – заверила я, – хватит переживать.