Другая женщина

Внутри у меня все так и обрушилось. Все мои представления о том, что я – привлекательная, сексуальная женщина, разбились на миллион крошечных кусочков. Раньше у нас все получалось так легко. Мы оба были настроены на волну друг друга, знали, что и когда делать. Никто никогда не вызывал во мне таких ощущений, как Адам. И он говорил то же самое обо мне. Как же все могло так повернуться, так испортиться? Я должна была как-то поправить дело.

Решив предпринять последнюю попытку, я оседлала его.

– Господи, да что ж такое-то! – заорал он, сбрасывая меня и вскакивая с кровати. Он торопливо натянул свои боксерские трусы. – Какую букву в слове «нет» ты не понимаешь?

Я села очень прямо. И замерла.

– «Просто расслабься… Хочешь, я попробую…» – передразнил он, расхаживая по комнате.

– Но нам просто нужно…

– Нам ничего не нужно, – бросил он. – Это не твоя проблема, а моя. Так что прекрати талдычить мне насчет того, что нам нужно сделать и что мы должны попробовать.

Брызги его слюны попадали мне в лицо, и я отстранилась. Я никогда его таким не видела.

Я непонимающе покачала головой.

– Но я просто хотела помочь, – пролепетала я едва слышно.

– А мне твоя помощь не нужна. Мне нужно какое-то сучье чудо.

Он вышел из комнаты и так грохнул дверью, что отлетела планка между притолокой и стеной.

Я осталась сидеть на кровати – в полном ошеломлении. Глаза у меня щипало. Я ругала себя за эгоизм. Значит, дело не во мне. Дело в нем.

Тут я снова подумала про тот последний раз, когда мы предприняли попытку близости, пусть и недолгую. Когда у нас жила его мать. Я вспомнила, как он в ужасе шарахнулся от меня, едва она окликнула его, словно учительница, отчитывающая проказливого школьника. «Адам! Чем это ты, по-твоему, занимаешься?» – вскричала она.

Казалось, то, что она застала нас за этим, увидев то, что увидела, причинило ему физическую боль. Может, и причинило. Но даже сейчас, когда эта боль наверняка давно прошла, психологический блок никуда не делся, а от него избавиться было куда труднее.

18

Я не ожидала, что Джеймс снова объявится, но через неделю после того первого звонка он позвонил снова, заявив, что просто «проезжал мимо», и, поскольку у меня как раз выдались свободных полчаса и мне было страшно любопытно, чего же он, собственно, хочет, я как-то незаметно для себя согласилась выпить с ним кофе.

Мы устроились в углу крошечного турецкого кафе на Вильерс-стрит. Окна запотели изнутри: жар отопления боролся с уличным морозом. Мне было как-то неуютно из-за того, что служитель за стойкой громко выкрикивает заказы, передавая их на кухню. И вообще, кто ест кебабы в одиннадцать утра, да еще и в среду? Впрочем, эти возгласы хотя бы отвлекали меня от странного чувства близости, которое возникало у меня в обществе Джеймса. Я все твердила себе, что скоро он официально станет моим деверем, поэтому такая близость в порядке вещей. И все равно мне казалось, что это как-то неправильно. Интересно, думала я, ему тоже так кажется? Или только мне?

– Итак… – начал он, прежде чем я смогла сказать то же самое. Из этого зачина (почему-то он представлялся мне чуть ли не единственно возможным) он мог вырулить куда угодно. Дальнейшее направление разговора находилось полностью в его руках. Хотя сейчас уже казалось, что он и сам не знает, к чему клонит.

– Как все вообще? – спросил он.

– Все хорошо. Да, все хорошо, – отозвалась я слишком быстро. – А у тебя? Ты по-прежнему с Хлоей? Все у вас хорошо?

Я понятия не имела, зачем приплела его подружку, женщину, с которой вообще никогда не встречалась. Следовало бы прежде спросить о его бизнесе. Кроме того, я не знала, почему так часто использовала слово «хорошо» в нескольких коротких фразах. Мне всегда было очень легко с Джеймсом, но теперь это чувство сменилось каким-то тревожным напряжением, а наш обычный обмен шуточками – неловкой, спотыкающейся беседой.

– То так, то сяк, – ответил он. – Но у нас пока ранний этап.

– Сколько у вас это уже продолжается? – спросила я как можно небрежнее.

– Да всего месяца три-четыре, так что всякое может случиться. – Задрав брови, он рассмеялся. – Ты же знаешь, какой я. У меня в этом смысле не самый блестящий послужной список.

Я неловко улыбнулась. На самом-то деле я почти не знала, какой он. По его замечанию могло показаться, что мы с ним ближе, чем на самом деле.

Освобождаясь от своего темно-синего шерстяного пальто, он задел локтем облупленную рейку, защищавшую стену от царапин: мы сидели в довольно тесном уголке. Он изобразил губами неслышное «ой», и я засмеялась. Размотав бежевый шарф, он продемонстрировал модную голубую рубашку с узнаваемой эмблемой на нагрудном кармане: игрок в поло верхом на лошади. Адам тоже любил один из брендов мистера Лорена, но его рубашки вечно трещали по швам из-за широких плеч и накачанных в тренажерном зале бицепсов, а вот Джеймс выглядел в своей вполне комфортно, и воротничок у него сидел именно так, как полагается.

– А как с работой? Много дел? – спросила я.