Другая женщина

– Это же просто фотка. – Он недоверчиво посмотрел на меня. – Там столько всего происходило, полно народу… Наверняка кого-то еще из родни не пригласили позировать, но ведь в любом случае не нарочно.

– Но она сама попросила меня сделать эту фотографию, – упорно твердила я, хотя чувствовала, что потерпела поражение.

– Ты же выше этого, правда? – спросил он. – Даже если у мамы есть какие-то маленькие причуды, а они есть, я это знаю, уж поверь, – у тебя же хватит великодушия смотреть на них снисходительно, разве не так? Чтобы мы могли спокойно жить дальше. Чтобы ты не устраивала трагедию из всего, что она скажет или сделает. Я не шучу, Эм, ты так обо всем этом говоришь, словно она объявила тебе вендетту. Господи помилуй, ей же за шестьдесят. Что она, по-твоему, собирается сделать? Побежать за тобой и забить до смерти своим зонтиком?

Мне волей-неволей пришлось рассмеяться. Он был прав, все эти жалобы выставляли меня незрелой и неуверенной в себе, а я же не такая. Я – человек, который способен постоять за себя в любой ситуации, храбро сражаться в своих собственных битвах, давать сдачи. Разве не так?

– Ну так как же – обещаешь, что дашь ей шанс? – спросил он. – Ради меня?

Я подняла на него глаза и кивнула.

И негромко сказала:

– Адам?..

И тогда он посмотрел на меня – по-настоящему посмотрел. Я чувствовала, как он впивается в меня глазами. Внутри у меня все перевернулось, и я ощутила волну жара, и это напомнило мне наш первый раз, когда все мои органы чувств, казалось, были так перегружены поступающими сигналами, что где-то под ложечкой словно бы собрался огромный пучок нервов. В тот момент у меня в мозгу проносился миллион сценариев дальнейшего развития событий, и каждый противоречил предыдущему.

И сейчас у меня снова появились такие же мысли, когда он на меня смотрел. Только теперь у меня было ощущение, что я потеряю гораздо больше, если пойму все неправильно. Прошли те счастливые времена, когда один роман плавно, без всякого риска, переходил в другой. Сейчас речь шла о моем будущем, о нашем будущем, и мне следовало обращаться с ним очень бережно.

Уголки его рта чуть-чуть приподнялись. Мне не нужно было больше никаких знаков.

Я встала, перегнулась через стол, чтобы поцеловать его в губы, и без лишних слов вышла.

Он что-то промямлил, но я не хотела выслушивать его отговорки. Я хотела, чтобы он занялся со мной любовью. Мне требовалось, чтобы он занялся со мной любовью.

К тому времени, когда он вошел в спальню, я была полностью раздета, если не считать черного кружевного белья от Agent Provocateur, которое он подарил мне на Рождество. Он или ухмыльнулся, или просто скорчил гримасу, не знаю: я все равно шла к нему, и свет от прикроватной лампы насыщал комнату теплым сиянием.

Сердце бешено колотилось у меня в груди, словно я – неопытная молоденькая девушка, у которой это в первый раз. Я чувствовала, что двигаюсь в замедленном темпе, точно мое тело готовится к борьбе или к бегству – готовится справляться с ударом, который мне вот-вот нанесут. Но удастся ли нам оправиться, если он опять меня оттолкнет? Я с трудом уговорила себя попытать счастья. И при этом мой мозг беззвучно кричал мне: давай, не мешкай, надо выяснить, сумеем ли мы с ним двигаться дальше, стать той парой, которой мы когда-то были.

Он медленно приблизился ко мне. Мы стояли, повернувшись друг к другу, и я обхватила его лицо руками. Его мягкая щетина щекотала мне ладони. Я внимательно глядела на него.

– У нас все нормально? – прошептала я.

Он кивнул:

– Надеюсь. Я только не знаю, надо ли…

Но тут я прижала палец к его губам. И поцеловала его, сначала слегка, а потом глубже – откликаясь на его настоятельную потребность, которую я чувствовала. Мы упали на кровать, и я ощущала его возбуждение, дергая его за брюки, отчаянно пытаясь расстегнуть ему пуговицы. В голове у меня теснилось множество всевозможных мыслей, и к тому, чем мы занимались, я относилась гораздо серьезнее, чем оно того заслуживало. Мне страшно хотелось преодолеть ту зияющую пропасть, которая разверзлась в наших отношениях, некогда идеальных. Я знала, что секс – это еще не все. Но когда я лишилась близости с Адамом, это высветило множество других поводов для неуверенности. Я стала сомневаться в своей привлекательности, в своей способности завести его. Я стала задаваться вопросом, не встречается ли он с другой. Наша близость нужна была мне и для меня самой, и для него. Чтобы мы оба понимали: все у нас будет хорошо.

Он еще раньше, чем я, понял: сейчас этого не будет.

– Ладно, брось. – Он оттолкнул меня рукой.

– Просто расслабься. – Я была полна решимости продолжать.

– Я же говорю – брось. – Он явно был разочарован и раздосадован. Да и я тоже.

Мне хотелось спросить, что я делаю не так, но для меня это прозвучало бы как реплика актрисы из низкопробного фильма про взросление. Мне нужно было казаться уверенной, пусть даже я сама никакой уверенности не ощущала.

Я снова сделала движение в его сторону:

– Хочешь, я попробую?..

– Какого хрена, Эм! – рявкнул он. – Я что, неясно выразился? Ничего не будет.