Другая жизнь

Что можно сказать о родителях, которые ищут своего ребенка? Они убиты горем? Наверно, нет. Они полны надеждой? Тоже нет. Они умирают от страха?

Если соединить это все вместе, то и получится состояние, близкое к тому, что Ирина Андреевна и Игорь испытывали в эти дни. Убитые горем родители были полны надежд, со страхом ожидая, что с их ребенком произошло непоправимое.

После ужасного понедельника Игорь нашел в себе силы выйти на работу. Они с женой не хотели, чтобы информация просочилась в прессу. Не сейчас. Зная предысторию пропажи Лены, зная ее норовистый характер, он считал разумным повременить с вынесением их беды на люди. Но напряжение было такой силы, что каждый телефонный звонок практически подбрасывал его вверх, и рука, тянувшаяся к трубке, замирала, давая время успокоиться сердцебиению и уняться одышке. Впрочем, умом он понимал, что все эти звонки касались только его работы, но когда он поднимал трубку, то сердце стучало, голос срывался, и звонившему казалось будто к телефону спешили издалека.

Поэтому, когда под вечер жена позвонила и сказала, что Лена нашлась, в первую секунду он не поверил.

Да, да, звонили из милиции и после повторного уточнения примет – роста, цвета волос, глаз и особых отметок сомнений не осталось – Леночка. Сказали с ребенком все нормально, и можно приехать за ней завтра. Ирина Андреевна хотела срочно увидеть дочь, но только завтра с утра придет бумага с точными координатами, которую она может забрать в милиции и тогда уже ехать. Иначе ребенка ей не отдадут.

Какой она будет, эта встреча?

Об этом Ирина Андреевна вспомнила сейчас, после того как и встреча состоялась, и Лена была очень странной, а тогда, в дороге, она размышляла, как могло занести ребенка так далеко…

«Конечно, у Лены были деньги, но все-таки. И почему этот город… здесь нет даже далеких родственников, а уж тем более друзей… – думала она. – Сказали, что физически она в порядке, нужно только подтверждение мамы, поскольку девочка не хочет общаться. Потом можно забирать.»

И сейчас, находясь одна, в ожидании заключительной встречи, в ожидании, когда же ей отдадут ребенка, она так и не могла понять ситуации.

«Нет, ну почему все-таки этот город? Она же никогда не была здесь, – перекручивала у себя в голове женщина. – Интересно, почему она так реагировала?» – Ирина Андреевна не сомневалась, что эмоции дочери будут непредсказуемыми, и вряд ли она будет рада появлению матери. «Но как сильно она изменилась! Почему она молчит?»

Ирина Андреевна представляла, как они едут назад, какими станут их отношения в будущем… Она мысленно обнимала свою девочку и гладила по голове. Хотя, конечно, у нее было масса вопросов. Она опять возвращалась к началу.

Первый шок случился, когда она, приехав по указанному адресу, обнаружила, что это больница, вернее Медицинский Исследовательский Институт. Вопрос «почему ее направили сюда?» крутился в ее голове, словно заезженная пластинка, все время пока она парковала машину, проходила внутрь здания, показывая внимательному охраннику заверенную бумагу, выданную ей районным отделением милиции с адресом, загадочной аббревиатурой и номером комнаты. Еще большее недоумение вызвал этаж, на который надо было подняться… Она представляла себе это по-другому. Потом случился еще один шок – Лена вела себя так странно, что казалось, она либо не простила мать, либо не узнала ее.

И вот сейчас Ирина Андреевна сидела в одиночестве и размышляла, как быть дальше.

«Может быть позвонить Игорю и вызвать его сюда? Хотя, как это может помочь? Смягчит дочь? Еще надо разобраться, где она была!» – вдруг как-то злобно подумалось ей.

И эта злоба совершенно не соответствовала эмоциям последних дней, чувствам, которые она испытывала, когда мчала сюда на машине, радужным планам, которые строила.

«Нет, надо разобраться. Надо поговорить с доктором, а то я в этой запарке даже не спросила, почему Лена здесь, чем болеет, и где ее нашли. Все случилось так быстро».

Действительно, когда Ирина Андреевна добралась до нужной комнаты на нужном этаже ее настолько переполняли эмоции, что она не стала, да и не могла, распрашивать врача, а попросила сразу же отвести к дочери.

xxxxx

Лена шла по коридору, размышляя о том, что теперь делать. Говорилось о маме, к которой ее ведут эти люди в белых халатах. Может быть она зря убегала? Может эта утренняя тетка и не была ее мамой, а была какой-нибудь дальней родственницей? Поэтому она ее не помнит? Может быть, она, эта родственница, повезет ее к маме? Может быть, врачи желают ей только добра и вели ее изначально… вели ее… Она не смогла придумать куда и стала думать о маме.