Другая жизнь

— Точно! — шутливо согласился молодой человек, тем не менее, мимолетно бросив взгляд вниз. Этот разговор с Настей, её экскурсы в мифологию и демонстрация оголенной ноги, в какой-то мере отвлекли его, притупили тревогу в душе и он мысленно похвалил себя за то, что спустился в кафе.

— Послушай, — глаза Насти сделались серьезными, — хочешь вернуться туда, где был? Ты понял, о чем говорю!

— Понять-то понял, но ведь то был сон. Обычный сон. Я вообще не знаю, откуда тебе он известен. Всё, что со мной было на двадцать первом этаже, мне приснилось. Я знаю! А как же иначе? Это не могло быть правдой!

— Уверен? — глаза Насти вновь ехидно сощурились, — а что скажешь, если я тебя туда отправлю снова?

— Опять через двадцать первый этаж? Скажу, что это невозможно. В сон невозможно вернуться, войти в него как в одну из комнат своей квартиры. Люди еще не научились этому.

— Люди — нет, а Фавия может!

— Кончай прикалываться! Ты же Настя с первого этажа? Точно?

Девушка не отвечая, посмотрела по сторонам. Обед был в самом разгаре, столики постепенно заполнялись.

— Как бы мне не хотелось свалить отсюда, — продолжил Алексей, не дождавшись ответа, — это не удастся! Мир один, жизнь одна и ничего не будет взамен. Никто нам не даст второй шанс. Так что выхода нет, придется тусоваться здесь.

Он пытался говорить ироничным, шутливым тоном, но самому было невесело.

— Что тебе сказать? Если передумал возвращаться — твои проблемы, а я пошла, мне надо на ресепшен. — Настя так и не повернулась в его сторону, говорила, глядя прямо перед собой, будто перед ней возник невидимый собеседник. — Там Слава заждался, ему тоже пора обедать.

— Погоди!

Но девушка уже поднялась и, забрав свой поднос, чтобы поставить его на тележку среди других, грязных, пошла из кафе. Вдруг на полдороге она остановилась и вернулась назад к Алексею. Её глаза пылали яростью, ноздри тонкого носа раздувались, словно ей не хватало воздуха. Если Фавн был диким лесным божеством, то Настя в эту минуту, действительно, могла сойти за его дочь.

— Говоришь, выхода нет? А я тебе скажу, что у каждого есть выход. У каждого! — Настя говорила с фанатичной убежденностью. — Когда тебе плохо и кажется, что невозможно исправить совершенные ошибки, когда скулы стягивает отчаянием, а глаза залепляют слезы ненависти, когда все время идешь по черной полосе и с неё невозможно сойти, ты упорно ищешь выход. Иначе… иначе жизнь становится бессмысленной… — Настя остановилась, остывая. Она облизнула пересохшие губы.

Заметивший это Алексей протянул бутылку с водою, но девушка отказалась. Она продолжила говорить уже более спокойно.

— И тогда ты создаешь иной мир, китайской стеной отгораживающий тебя от мерзостей будней. В этом мире у тебя нет проблем, ты занимаешься любимым делом, сам можешь выбрать круг общения, людей с которыми тебе интересно. Ты вершитель своей судьбы! Ты можешь оставить надоевшее терпение там, на краю реальности, а в этой другой жизни быть самим собой, не притворяться, не играть чужие роли. В другой жизни тебя любят, там нет врагов и, потому ты тоже любишь всех, твое сердце открыто для любви. Там только твоя территория — территория суверенного сознания!

— Ух ты! — произнес Алексей с иронией, поднял руки и беззвучно зааплодировал ей — вот, оказывается, к чему ты вела! Тронная речь Фавии!

— Смеешься?

Настя вновь взяла поднос с грязной посудой и пошла к выходу, и на этот раз Алексей не пытался её остановить.

Глава 2

Макаров целых полчаса не мог связаться с нужными ему людьми из детективного агентства «Улисс», чьи сотрудники подрабатывали у них в «Россервисе» курьерами. Потом один из исполнительных директоров, некто господин Денисов, сообщил, что по телефону говорить не будет и посоветовал Макарову подъехать к ним в офис возле метро «Белорусская».

Николай Иванович быстро собрался и вышел из своего кабинета, но ему пришлось вернуться. Одна из девушек, работавших в отделе, предупредила, что собирается дождик, летний, обильный, с грозою и большими лужами, которые трудно обойти. Он не любил дождь. Мелкие капли имели странное свойство всё равно попадать на костюм, особенно на брюки и туфли, как бы он не закрывался зонтом, и какого бы диаметра он не был. Таковы были особенности его фигуры — низкорослой, широкоплечей, кряжистой, и в то же время округлой, благодаря приобретенным излишкам жира на боках.

Забрав новый зонт, который ему купила жена — на длинной деревянной ручке и оттого похожий на трость, он вновь пошел к лифтам, а потом спустился в холл. Там ему встретился Петр — заместитель Ивана Андреевича, начальника другого отдела. Петр вошел с улицы стремительным шагом и с деловым выражением лица. Увидев Макарова, он подошел и поздоровался, крепко пожав мясистую руку коллеги.

— Дождь уже начался? — поинтересовался Николай Иванович, с той только целью, чтобы Петр не задал вопроса первым.

— Не знаю. Я так успел. А вы на улицу?

— Да, по делам.

— Не знаете, кто остался за Григория Алексеевича?