Другая жизнь

— Александра Егоровна… — шептал Денисов, — убери руки, убери… Дура! Лицо покарябала! Сейчас будут чехи. Надо валить отсюда, окружают… Бежать надо…

— Бредит, — сказал стоявший рядом майор-спецназовец, — в больницу бы его!

— Да, да, в больницу! — ответил вставший на ноги и раздумывающий Евграфов. Потом, немного погодя, когда что-то прояснил для себя, он отдал распоряжение майору: — Трупы заберите в морг. Денисова забросьте в больницу и выставите у палаты охрану. Это наш важный свидетель.

— А девушку не будем искать? Вы говорили, что она здесь.

Подполковник, которого Ирина перестала интересовать ещё после обыска в здравнице военных, махнул рукой и сказал пренебрежительно:

— Наверное, уже выбралась и поехала к папе с мамой домой. Не будем на неё тратить время.

Они принялись собираться, а Евграфов пошел к машине, совершенно оглушенный открытием, которое сделал, получив информацию от Денисова. Подполковник знал только одну важную даму, звавшуюся Александрой Егоровной, и эта дама работала на самой верхушке министерства, погрязшего в коррупции.

Глава 9

После ареста директора «Россервиса», которого персонал фирмы уважительно и опасливо за глаза называл «Бульдогом», деятельность компании временно заморозилась. Сотрудники ходили из кабинета в кабинет без дела, обсуждали погоду, подолгу распивали кофе, много курили. Новых заказов и контрактов не было. В Министерстве о них словно забыли, вычеркнув все телефоны «Россервиса» из телефонных справочников, как, вычеркивают покойника из списка знакомых, чтобы попусту не звонить и не тревожить его близких.

В разговорах все чаще возникали темы поиска новой работы, использования электронных сайтов для размещения резюме, обращения к знакомым, устроившимся на хороших местах в других организациях.

В воздухе витала апатия, настороженность и обреченность. Тоскливое настроение усиливала и ухудшившаяся погода — в конце августа начались дожди, грозя плавно перевести остаток лета в преждевременное начало осени.

До ушей Петра, вернувшегося после обыска Дома Отдыха в свой офис, долетали унылые разговоры, но они его абсолютно не трогали. Он был непоколебимо спокоен за своё будущее, рассчитывая в скором времени уйти на военную службу в органы безопасности и попасть в Академию ФСБ.

Помня указание Евграфова о том, что нужно снять реакцию на арест Главного, послушать, о чем говорят, Петр, с чувством внутреннего превосходства над неудачниками, прошелся по кабинетам сотрудников. Сделав серьезную мину на лице, он вместе со всеми рассуждал о странностях нынешнего правосудия, о том, что Фемида отбросила в сторону весы объективности и теперь торгуется, как базарная баба на рынке, продавая товар тому, кто больше заплатит. Курасов также как и другие возмущался избирательностью карающей длани государства. Когда же попадал в места, где за столами сидело много девушек, то насмешливо рассказывал анекдоты, чтобы показать себя оптимистом, а заодно, покрасоваться перед ними.

Ничего интересного из этих походов он не почерпнул. Да и коллеги как-то вяло реагировали на его бодрый тон, скупо улыбались на анекдоты.

На столе у Курасова какое-то время лежал оптический диск подполковника. Петр безразлично скользил по нему взглядом, долгое время, не желая его касаться. Ему казалось, что там нет значимой информации, а сидеть и смотреть, что делалось в кабинете Главного — только терять время впустую.

Проблема с просмотром заключалась еще и в том, что у Курасова не был подключен дисковод и, чтобы просмотреть видеозапись с диска, требовалось участие компьютерщиков. Внутренняя корпоративная безопасность в свое время отрубила их от внешних источников: флэшки, оптические диски, съемные жесткие диски — всё это было под запретом. Интернет тоже был усеченным, фильтрованным, скучным, как пиво, которое теряет после фильтрации свой особенный вкус.

И всё же, поручение оставалось поручением, даже если его не хотелось исполнять.

Курасов с неохотой позвонил в IT-отдел и попросил подключить дисковод для служебной необходимости. После некоторого бюрократического сопротивления, связанного с нежеланием заниматься работой, когда фирма находится на грани закрытия, прибежал молоденький паренек в очках и дисковод заработал.

Петр запустил просмотр. Как ни странно, на экране монитора возникла заставка — морская набережная большого южного города, ярко освещенная желтым светом фонарей. Внизу заставки по-французски написано: «Ницца».

«Странные эти люди эфэсбэшники! — подумал с удивлением Курасов, — кому пришло в голову делать такую заставку перед оперативной записью?»

Он внимательно посмотрел на картинку, ожидая уловить скрытый подвох, замаскированную тайну, неявные намеки. Разве могли сотрудники спецслужбы установить заставку просто так, без умысла? Ему в такое не верилось.