Другие

— Какого черта? — ругался Яшин, то погружаясь в «зеленку», то выходя из нее. И каждый раз, когда это случалось, приходилось обходить очередную расщелину.

— Откуда взялись здесь эти траншеи?!

Удивление Яшина, исходившего ногами и объехавшего на броне почти всю Чечню вдоль и поперек, было понятно, хотя Шурик и принимал его возгласы за обычное раздражение. Прав был сержант в одном — рельеф необычен и, скорее всего, объяснения тому нет. Местность, по которой они шли, являлась крышей самого большого подземного завода в мире…

— Не отставать! — рявкнул Яшин и повернулся к Шурику. — Товарищ лейтенант, разрешите задать вопрос?

— Я по поводу своей позиции уже высказался!

— Какой позиции? — изумился сержант.

— По поводу пыток и убийства военнопленных!

— Да я не об этом!

— Тогда о чем, сержант? — легко дыша и передвигаясь без труда, спросил Ждан.

— У вас женщины были?

— Чего?!

— Нет, я так, из любопытства… Если не хотите, не отвечайте. Мы, в разведке, все друг о друге знаем. Так положено. Как только появляется новый офицер или боец, так сразу собираемся, и он рассказывает, сколько у него женщин было, кого он в каких позах… Ну и так далее. Так у нас заведено, традиция…

— Что, и Стольников о себе рассказывал?

— Ну а как же?! Это же разведка!

— Серьезно, что ли? — изумился Ждан.

— Я думал, вы знаете.

— Нет, ну, знал, конечно…

— Ну вот.

Шурик выдержал паузу, думая, с чего начать.

— Вы знаете, сержант Яшин, у меня с этим делом всегда трудности были… Нет-нет, не в том смысле, что секс там или что…

— Не стесняйтесь, не стесняйтесь, — поощрил Яшин.

— Послушайте, я вам сейчас все расскажу, а потом еще остальным рассказывать?

— Да вы не волнуйтесь. Я сообщу, что мне уже рассказано, так что все в порядке! Так заведено.

— Ну ладно, — успокоился Шурик. — В общем, друг у меня в Коломне есть. Так вот все, что мне приходится покупать или красть, к нему приходит само и уже полураздетое. Целый день как какой-нибудь Басков шлифуешь перья, буриданишь между Кензо и Гуччи, заказываешь столик, потом ведешь на Хворостовского…

— Так, так…

— А когда уже в гардеробе накидываешь пальто на эти многообещающие хрупкие плечи, ей вдруг мама звонит. И голосом Левитана сообщает, что ноготь сломался. В этой связи ей срочно нужно ехать к маме. Они там вдвоем приставят обломок на место, прочитают при свечах послание Павла коринфянам, поцелуют шов по очереди и акрил регенерирует. Я должен в это срочно поверить. Потому что они всегда так делают. И я верю, ибо сам всегда так делаю. «Костик, ты позвони мне ровно в девять, скажи, что ноготь сломался. Если крокодил, я отвалю». Но тут было, видимо, без вариантов, мама просто сказала, перекрещивая на пороге дочку: «Чтобы в десять дома была, стерва». Маму моя прелесть боялась, как зубного, но свинью ей все равно подложила, хоть и шепотом. «Пойдем в туалет, там сейчас никого…»

— Костик — это приятель? — довольно ухмыляясь, поинтересовался Яшин, стараясь бежать так, чтобы его плечо касалось плеча лейтенанта.

— Ну конечно. На чем я остановился?..

— На туалете.

— Да… Из туалета я возвращаюсь унылым. Вообще, я так представлял себе это: толкаю ее на кровать в гостиничном номере, и пока она скачет на матрасе, хватаюсь за воротник рубашки и одним движением освобождаю себя от пиджака и брюк как Бэтмен от плаща. «Ну, прыгай же на меня, мерзавец!» — рычит она, оскалившись. И тут такое начинается.

Яшин хохотнул.

— Вместо этого: бесконечная мраморная раковина и автослив писсуаров вразнобой, — продолжал Шурик. — Ощущение, словно занимаешься любовью в казарме, а за твоей спиной взвод солдат во сне слюни втягивает. «Представь, что это водопад», — предложил я, и она представила. Через минуту, в самый разгул стихии, пришел какой-то мужик в синем с белыми пятнами халате, вывалил из урны мусор в мешок, покурил и ушел. «Леопард…» — задыхаясь, подсказала она. «Как бы тифом болеет», — обосновал я. И когда ей начинает уже казаться, что на американских горках вниз падает, а мне — что я с нею в одном вагончике… в какой-то кабинке раздается реальный водопад, грохочет дверь и появляется афроамериканец с развернутой Moskow News. Черный брат сходил на Хворостовского, и вот результат. Подошел к зеркалу, оскалился, как дог, почистил зубы языком и свалил. Мы его, как хамелеоны с листочка, глазами довели, он на нас — ноль внимания. Это понятно: белые на белом кафеле. Люби он черную сестру на куче угля, я бы их тоже не заметил. Мне было очень интересно, что он в кабинке зубами делал, но меня торопила моя белая сестра…

Яшин, вглядываясь в заросли, кивком поощрил Шурика на продолжение рассказа.

— Снял ее с раковины, посадил в такси. Еду домой, и ощущение после Хворостовского, как после Петросяна.

— Это бывает, — согласился Яшин. — Ну, как, лейтенант, оттянуло?

— Не понял… — словно очнувшись, процедил Шурик.

— Я вижу, вы второй час раздумываете, команды командира выполнять или свинтить отсюда?

— Что за чушь?!

— А вот сейчас по глазам вижу: все в порядке!