Другие

Костяк перспективного отдела состоял именно из однокурсников Димы, его институтских друзей, которых он смог перетянуть под свой проект. Все работали буквально сутками, порой и ночуя чуть ли не на полу. И чем дальше продвигался проект, тем больше открывалось перспектив по другим, смежным областям, и тем более внимательными стали сотрудники охраны. Незаметно появилось видеонаблюдение в комплексе лабораторий, да и, также незаметно для всех, переселили соседние лаборатории, создав вокруг лаборатории А-3 небольшую зону отчуждения. И сотовые пришлось оставлять в буферной зоне, как и обязательно теперь переодеваться в рабочие костюмы, а при окончании рабочего дня проходить через пару специальных детекторов. Но на это мало кто обращал внимание. Вначале поворчали, что сотовые оставляли на входе, но — «надо значит надо», — ведь все понимали важность для страны той темы, над которой они работали.

А единственным, с кем мог поделиться радостью и проблемами на работе, был его тесть — умный, понимающий и внимательный. Он стал для зятя вторым отцом, а тот, в свою очередь, воспринимал Диму уже практически как сына.

Глава 4

— Спасибо, что откликнулись и пришли.

— Палыч, мы ж не чужие. — Подполковник Игнашев с удовольствие отхлебнул горячий чай.

— Ну, что скажете? Есть информация?

— Товарищ полковник, у меня есть информация, причём странная. Мы прогнали на спектрометре и… вообщем, на другом агрегате тот образец, что Вы передали в лабораторию. — И майор Васильев скосил незаметно глаза в сторону, показывая на подполковника. (Они с подполковником встречались на свадьбе дочери его друга, и тот вроде как был отцом жениха, но больше контактов между ними не было и, насколько он мог говорить открыто, оставалось непонятным).

— Алёша, Саша, давайте без чинов. Все, кто здесь, мне родственники, почти родные. Ты с Александром Александровичем были на свадьбе у моей Вики. Так он, если ты забыл, отец Димы. И, прямо скажем, мне не чужой. Да и в нынешней ситуации, как ты понимаешь, сам заинтересованное лицо. Он такой же дед Кати, как и я.

Подполковник, на слова Сергея Павловича по поводу родства хмыкнул, но промолчал.

— Саша. А я не шучу по поводу родства. У Алёши в организме — больше половины крови — моя. А у меня его — четверть точно.

— Интересно почему, Палыч? Нам одинаково переливали кровь друг друга. Сначала мне твою, потом — твою мне. Так что должно быть одинаково.

— А вот фиг тебе, Шприц. У тебя хреново с математикой. Подумай сам. Сколько в тебе было после переливания? А? Где-то половина. А потом, когда я чуть за черту не ступил? Твоей-то оставалось сколько? Так что…

— А вот хрен тебе. Не будем спорить. Давай завтра ко мне в лабораторию. Там анализы возьмём. Мои посчитают… Да, а ты не забыл кто крёстный Кати? А? А я вот не забыл. — И майор показал язык своему другу.

— Алёш. Ты как маленький. — И засмеялся. — Спасибо тебе, родной. Я впервые за последние пару месяцев улыбнулся. Даже непривычно. Спасибо. Ладно. Вернёмся к нашим истокам. Что у тебя нового?

— Ну, к истокам так к истокам… Вообщем, по образцу. Прогнали по всей технике. Заключение тебе оставлю. Вкратце получается… белиберда. А именно.

Волос принадлежит медведю, самцу. Возраст, как я и говорил — 5–6 месяцев. Более точно установить не удалось. Обычный медведь. Наш, русич. Не смейся. Место обитания, судя по спектрограмме, ты не поверишь, наши леса. Возможно Ленобласть. Псковская — ближе, Карелия — дальше. Что ещё. Волос совсем живой. 2–3 дня как был потерян. Не поломан и не выдран. Луковица есть. Не повреждена. Такое впечатление, как будто медведя вычесывали, и волос на расчёске остался. Дальше. Судя по анализам, медведь недавно перенёс травму. Или капкан или стрелял кто-то. Но не удачно для охотника. Да и у какой сволочи рука поднялась на медвежонка?

— Более конкретно по месту обитания информацию добыть можно?

— Нет, Палыч. Мы ж не из кино, где по плевку можно определить номер квартиры урода, нет говоря о улице и городе… Всё, что могли. Уж извини. Если будет больше материала, может быть что-либо и выпытаем. А так… Ты и сам просил особо не курочить волос. Мы и носились с ним как со слезой Божей.

— Спасибо, Алёш. Саш. А у тебя что есть?

— Хм… Я до сих пор не верю, что мне приходится заниматься в рабочее время, хоть и оглядываясь на своих, делами медведей. Они как-то на врагов Родины не тянут. Ну да ладно. Это лирика. Что есть у меня? Так вот, это, после слов Алексея, становится ещё интереснее. Знаешь, Сергей, пора мне завязвать со службой и идти в егеря. Не улыбайся. Сегодня я услышал столько всего, что моя работа стала мне казаться совсем уж незначительной и не настолько захватывающей, чем работа с мишками.

— Саш. Ну не томи. Не будь занудой. — Полковник заёрзал в кресле. — Вижу, что что-то есть. Говори.

— Ну, ты какой. Уж и помучать нельзя… Ладно. Давайте серьёзно. Есть информация от надёжных источников…

Тут и Сергей Павлович и майор просто заржали…