Другие. Феникс

— И не надо, Герша. Не дорос ещё. У тебя хоть девушка есть?

— Есть… Не так давно нашёл.

— Ну и? Чего ж тогда непонятного. Или она скучный человек, без огонька? — меня так и подмывало залезть ему в голову и выжечь кусочек. Помню, как некрасиво мы поругались с ним после второй нашей ночи. Я наткнулась на компанию парней, в числе которых был и Герша. Он рассказывал друзьям о том, как у нас всё было и смеялся. Хотя на самом деле сам облажался, выдохся через час.

— Нормальная она. Обычная человеческая девушка. Не такая озабоченная, как ты, — его лицо вмиг стало злым. — Доиграешься, Ада.

— Я на задании, дорогой.

— Кто знает, кто знает… Может тебя уже исказили.

— Ты думаешь, это так просто сделать? С таким Фениксом, как я?

Герша недовольно поморщился, неприятно слышать напоминание о своей слабости. Но так уж распорядилась природа, что мне досталось чуть больше, чем ему.

— Я ничего не думаю, а вот тебе не помешало бы. Мало ли, чем это может закончиться. Учитель не станет тебя защищать здесь, в буфере, чтобы не рисковать своим положением.

— Конечно. Зачем ему это? Я сбитый лётчик, он прекрасно это понимает. Такие задания — как раз для меня, — выдала я. Решение идти ва-банк далось мне легко и почти без раздумий. Нужно обыграть всех, и Сёртуна и Льё.

— С крылом всё так плохо? — насторожился Герша. Да уж, шпион из него так себе.

— И с крылом, и с рукой теперь. Как только выберусь из буфера, её вместе с меткой… Удалят, — я хохотнула. — Однорукий, однокрылый Феникс.

— Учитель не допустит.

— Да ладно тебе. Не допустит. Когда-то, может, я и была его любимой ученицей, но не теперь. Ладно, Герша, у меня ещё есть дела. Спасибо за помощь! — я легко чмокнула его в щёку и отправилась восвояси.

— Ада! — окликнул он меня, — Malo mori quam foedari.

— И тебе того же!

Уж лучше жизнь, Герша. Лучше жизнь! Пусть даже и в бесчестии. Да и чего стоит честь, если это слово используют для характеристики таких старых извращенцев, как Сёртун? Ден прав, я ни в чем не виновата. Жила, как умела, работала, лишних вопросов не задавала. Молчала! Всегда молчала, но теперь-то уж точно не буду. Сколько лет я терпела унижения и принуждение от наставника? И ладно бы, если бы имела право выбора, или хотя бы помнила всё. Искажение экзистенциалистами! Лучше оно, чем то, что делал Сёртун. Если сейчас мой мозг уже начинает страдать провалами в памяти, то что может случиться дальше, если это не прекратить? И даже если прекратить… Каково жить с израненным сознанием, из которого нагло вырваны куски?

Меня обуяли такие злость и ненависть, что хотелось крушить всё, что попадалось на пути. Кажется, я даже пихнула какого-то крупного мужчину, который нечаянно задел меня плечом. Что вообще понимает Герша? Он никогда ничего не понимал! Туп, как пробка, а строит из себя особо важную персону просто потому, что сидит в начальниках службы безопасности архива. Он никогда не видел настоящих ужасов работы Фениксов, никогда не бывал на рейдах и заданиях, не приходил в себя сутками после выжигания.

А поначалу это невыносимо — дикая тошнота и неконтролируемая рвота, головные боли и тремор конечностей. Если приходилось выходить из тени, то ещё и ожоги по всему телу, следы борьбы в виде огромных синяков и ссадин. И рядом — никого. Только ты и пустота комнаты, не родной, не домашней, — пустота гостиничного номера, безликого и тусклого. После всего этого — кипы отчётов, бесконечные собрания и разборы полётов. И тихим вечером осторожно открывалась дверь, а на пороге — он. Сёртун. Наутро я вспоминала только наши долгие разговоры и удивлялась физической слабости, на деле же никаких разговоров почти не было, а было только жёсткое извращенное насилие. Он заставлял меня делать препротивные вещи, ползать перед ним на коленях, ублажать. Я не хотела бы помнить это, но должна. Чтобы больше ни с кем такого не случалось.

И теперь, в этот самый момент, я поняла, зачем Сёртун делал всё это: он хотел моей силы. Он пытался получить от меня то, что его привлекало больше всего — живой внутренний огонь Феникса… А я не делилась. Он вытаскивал капли, пытаясь отключить мой мозг насильным наслаждением. Единственно-возможным способом. И терпел неудачи. Раз за разом, год за годом. Я пнула попавшуюся под ноги банку и ускорила шаг.

Как просто было в детстве, — просто Ада, просто одна из самых обычных девочек, такая же, как и любая другая в нашем дворе. Пока родители не сказали мне, что на самом деле я — Феникс, и не отправили учиться в закрытый колледж в Англии. Там первое время было хорошо, интересно и весело. И только позже я поняла, что меня стало две — просто Ада, и Ада-Феникс. Две внутри одной оболочки. И непонятно, кто из них — настоящая. С тех пор и по сей день, я не чувствовала себя целостной, я как разбитая, но склеенная ваза.