Другие грабли. Том 2

Утром я подгреб к подъезду, узрел стоявшего перед ним «кабана», открыл заднюю дверь и обнаружил обосновавшегося на диване Петруху.

— Что-то ты не с той стороны к машине подошел, — констатировал Петруха. — Спал под кустом в целях конспирации? Уважаю.

— Я думал, ты просто машину пришлешь, — сказал я.

— После твоего вчерашнего звонка решил сам заехать, — сказал он. — Значит, кураторы нарисовались?

— Фиг сотрешь, — сказал я.

— У тебя получится, я в тебя верю, — сказал Петруха.

Я закрыл дверь, машина выехала из двора, и никто не попытался засадить по нам из гранатомета. Пустячок, а приятно

— Получается, они тебе стрелу забили?

— Получается, так.

— И что думаешь делать?

— Думаю пойти, — сказал я.

— Ты же понимаешь, что это может быть засада?

— Не слишком ли она сложносочиненная?

— Пути хронопидоров неисповедимы, — сказал Петруха. — Может быть, им мало тебя просто убить. Может быть, им нужно убить тебя в конкретном месте и в конкретное время.

— Время и место я сам назначил.

— Может быть, это ты так думаешь. Может быть, они хотят, чтобы ты так думал.

— Теории заговора, это, конечно, хорошо, — сказал я. — Но перебарщивать с ними тоже не стоит.

— Лучше перебдеть, чем недобдеть.

— И тут я с тобой соглашусь, — согласился я. — Но, сам посуди, а какие у нас еще есть возможности на них выйти? А Красная площадь, как ни крути, все-таки режимный объект, снайпера на кремлевскую стену просто так не подсадишь, срисуют моментально.

— Не снайперами едиными, — сказал Петруха. — Вот ты, Чапай, сколько знаешь способов, чтобы человека убить?

— Много, — вздохнул я. — Но я все же считаю, что в большинстве случаев надо сначала пробовать договориться.

— Похвальное стремление, — одобрил он. — Часто получалось?

— Пару раз получалось,

— Пару раз — это из скольки?

— Не будем о грустном, — сказал я.

— Да тут веселого в принципе мало, — сказал он. — Куда ни кинь, везде грустное.

— Сказал человек, разъезжающий на «мерседесе».

— «Мерседес», конечно, тачка неплохая, — сказал он. — Немцы делают вещи. Но обладание «мерседесом» не отменяет общей бессмысленности существования.

— У тебя просто кризис среднего возраста, — сказал я, определив знакомые мотивы. — А все остальное уже сверху наложилось.

— Нет, тут сложнее, — сказал он. — Знаешь, Чапай, к своему возрасту я понял, что не все в жизни измеряется обладанием «мерседесами». Вот раньше у меня «мерседеса» не было, зато был смысл, и я понимал, ради чего я это все делаю. А теперь «мерседес» есть, а понимания нет. Ну, бабки, да. Приятно. Но зачем?

— Если ты думаешь, что я знаю единственно верный ответ…

— Ты не знаешь, я не знаю, никто не знает, — сказал Петруха. — Я, конечно, слышал про такую теорию, что каждый должен возделывать свой сад, окучивать свою грядку, и тогда в целом все у всех нормально будет. Но, во-первых, она мне не близка, потому что как-то мелко это все. А во-вторых, она ни хрена не работает.

— Может, и работает, — сказал я. — Просто мы критического количества грядок еще не достигли.

— А оно вообще достижимо?

— Это больше философский вопрос, чем практический, — сказал я.

Я уже слышал такие разговоры раньше, только от людей постарше Петрухи. Точнее, это в моем времени они были постарше Петрухи, а тут-то они его ровесники как раз.

Из-под страны выдернули целую идеологию, попытались всунуть на ее место новую, но она как-то не прижилась. По крайней мере, не в этом поколении.

Впрочем, наверное, в каждом поколении есть люди, которым «мерседеса» мало. Не в том смысле, что им нужен десяток «мерседесов» или «роллс-ройс», или десяток «роллс-ройсов», а в более широком. Люди, которые мечтают о чем-то большем.

Но тут уж ничего не поделаешь, се ля ви. Вот тебе «мерседес», утрись и катайся.

— Размяк я что-то, — сказал Петруха. — В этом бизнесе так нельзя. Волчье время, только покажи слабину, и тебя сразу же сожрут. Акела промахнулся, Акела промахнулся…

— Я никому не расскажу, — пообещал я.

— Да причем тут ты, — вздохнул он. — Мне сейчас надо жесткие деловые решения принимать, а я вместо этого с тобой раскатываю.

— Ну так и не раскатывал бы, — сказал я.

— А как тут не раскатывать? — вопросил он. — Дело-то важное, можно даже сказать, архиважное. Хроношторм, конечно, не завтра, я до него дожить вообще не планирую, так что лично мне профита никакого, но нельзя же одним только личным профитом все измерять. Хотя многие и пытаются…

Водитель обернулся и вежливо кашлянул, прерывая очередную сентенцию размякшего Петрухи.

— Простите, что вмешиваюсь, босс, — деликатно сказал он. — Но, кажется, нас пасут.

— Кто?

— Белый «лансер» уже минут двадцать на хвосте висит, — сказал водитель. — Держит три корпуса примерно, ближе не лезет, но и не отстает.

— Нездоровая фигня, — сказал Петруха. — Как думаешь, Чапай, это по мою душу или по твою?

— Наверное, по мою, — сказал я и снова почувствовал себя виноватым за то, что его во все это втягиваю.

— Не торопись с выводами, — сказал Петруха. — Номера подмосковные.

— А какие должны быть? С часами и радужным флагом?

— Почему с флагом? Причем тут вообще радужный флаг?

— Эту шутку ты поймешь немного позже, — сказал я.