Другие хозяева

«Она не собирается укладывать меня?» – спросила себя Томочка и немедленно получила ответ:

– У тебя есть дела поважнее, чем пролеживать бока в кровати!

В ванной она помогла Томочке умыться, даже волосы ей вымыла и высушила феном.

«Что происходит?» – гадала девушка, но Ирина молчала.

После они вернулись в спальню, и Ирина переодела Томочку в старые тренировочные штаны и футболку.

– А теперь присядь-ка сюда.

Она усадила Томочку в кресло и взяла со стола сотовый.

– Надо написать Илье сообщение. Сказать, что ты собираешься сделать к его приезду.

Девушка, чувствуя все большее беспокойство, смотрела на Ирину.

– Не догадалась? – засмеялась та. – Погоди.

Отправив сообщение, прочтя ответ, она отложила сотовый и вышла. Вернулась минуту спустя, неся в руках пластиковый тазик с водой, а под мышкой – моющие средства, пару резиновых перчаток и губки.

– Что хорошие хозяйки традиционно делают каждую весну? – вопросила Ирина и сама себе ответила: – Верно, милочка! Моют окна! А ты же у нас хорошая хозяйка, так?

Поставив тазик возле окна, Ирина раздвинула занавески. Набрызгала средство на стекла, намочила губку, провела по оконным рамам.

– Какая же ты умница!

Томочка понимала, что сейчас произойдет. Она не могла помешать убийце, вообще ничего не могла сделать. Страха не было – было только нарастающее чувство нереальности происходящего. Ей казалось, это сон, который скоро кончится. Томочка скоро проснется, и все будет как прежде.

Ирина подошла к ней и принялась натягивать перчатки на неподвижные руки девушки. Томочка повернула голову, и взгляд ее остановился на кукле.

Габриэла сидела там, куда Ирина вчера ее посадила: милое платьице, хорошенькое личико, розовые ладошки. Глаза куклы были самыми обычными – кукольными. Пропало ощущение, что она следит, смотрит в упор; никаких алых искр в глазах, никакой злобы, притаившейся во взоре, вообще никакого выражения. Только пустота.

Кукла не была злым гением, как полагала Томочка.

Зло исходило от матери Ильи, и только от нее.

Тем временем Ирина выпрямилась и поглядела на свою жертву. Взгляд был прямым и жестоким, в нем светился холодный расчет, и в это мгновение Томочка ясно осознала то, в чем невозможно было раньше себе признаться, потому что невозможно поверить.

Стоявшая перед нею женщина – вовсе не мать Ильи.

И дело не в том, что она ходила, говорила, а руки ее были здоровы, как и все тело. Настоящая Ирина была простовата, исполнена раскаяния, не уверена в себе. Она была словно ребенок, потерявшийся в лесу, пытающийся найти дорогу, ищущий опору в тех, кто сильнее и умнее.

Непонятно, как и почему это произошло, но на смену ей пришел кто-то другой. Ирина изменилась, возможно, просто исчезла, оставив вместо себя иного человека, и Томочке следовало понять это уже несколько дней назад. Понять – и держаться подальше, бежать без оглядки из этого дома, спрятаться, укрыться, дождаться возвращения Ильи или пораньше обратиться к Мише, который так и не успел помочь.

– Опоздала, милочка, – с усмешкой проговорила Ирина, которая все это время наблюдала за выражением Томочкиного лица.

А после рванула девушку на себя, поднимая на ноги.

«Оставь меня! Уйди, дрянь!»

Томочка стонала, но ее попытки избежать своей участи лишь смешили Ирину. Подведя девушку к окну, она распахнула его.

Весенний ветер – ароматный, свежий, вызывающий в памяти воспоминания о беззаботном детстве – ворвался в комнату, взъерошил волосы, поцеловал Томочку в щеки.

«Все будет хорошо!» – шептал он, а солнце улыбалось с небес с ласковым равнодушием.

– Как все удачно складывается, – пропела Ирина. – Наша милая малышка решила вымыть окна к приезду жениха, не удержалась и… Несчастный случай, винить некого. Илья скоро забудет тебя, его ждет новая жизнь, я ему в этом помогу, можешь порадоваться за возлюбленного.

«Оставь его в покое! Меня убей, но Илью не трогай!»

– Было так любезно с твоей стороны сходить на днях к нотариусу и написать завещание в пользу Ильи! Конечно, это слегка подозрительно – с чего ты решила именно сейчас сделать это? Но доказать ничего невозможно, никто не причастен к твоей смерти, ты сама виновата, неуклюжая глупышка! Никто ни в чем не будет разбираться.

«Нотариус?» – подумала Томочка и вспомнила, как обнаружила себя стоящей в коридоре шестого этажа, не помнящей, как туда попала.

А дальше вспомнилось все, что диковинным образом было стерто из памяти: как она звонила и просила ее принять, как нотариус, которая стриглась и делала маникюр в их салоне, нашла для нее «окно» между другими посетителями. Как доставала паспорт, говорила с нотариусом, расписывалась в документах…

– Пора, пора! – Ирина развернула девушку к окну и пододвинула стул. – Тут не так уж высоко, четвертый этаж, но ты упадешь прямо на асфальт, очень неудачно.

«Я не смогу взобраться на подоконник! Пока ты будешь меня тащить, кто-то может это увидеть!»

И тут Томочка почувствовала, что тело вновь подчиняется ей. Говорить она не могла, но руки и ноги слушались!