Другие наркотики, или Homo Addictus

Поскольку любой зависимый представляет собой только имидж-маску, за которой спрятаны манипуляции, то он становится не интересен ни для каких отношений кроме товарно-денежных. Внутри реальности такого человека не остаётся ничего, кроме машины, подсчитывающей доходы. Прекрасно зная об этом, зависимые не стремятся к эмоциональным, открытым отношениям с другими людьми. Они предпочитают проявлять привязанность, любовь по отношению к товарам и животным. Зависимые как никто другой способны любить животных и вещи, поскольку боятся отдавать свою любовь людям. Они считают животных и товары безопасными, не способными отнять у них место в иерархии. Наоборот, и товары, и животные, имеют стоимость, в отличие от отношений с людьми. Именно поэтому экономическая зависимость — основа, почва для шопинга и вещизма.

Человек заменяет внутреннюю пустоту товарами. В этом ему помогает реклама, особенно телевизионная. Так у него формируется рекламная и телевизионная зависимость. Человек смотрит на мир через товары, видит только их, закрывается ими от самого себя. Он собирает, хранит их, радуется их приобретению. Он не видит реальность и людей. Люди для него существуют только как обладатели товаров или как товар, если ему нужен секс. Мир — это магазины. Жизнь — это появление новых товаров и ветшание старых. Какие из них выбрать и какими обладать — подсказывают стоящие наверху иерархии. Они назначают цену, формируют моду. Создана даже наука о том, как товары сочетаются друг с другом — стилистика.

Те, кому хочется живого товара, выбирают владение животными и услуги проституции. Люди привязываются к животным, ухаживают за ними, заботятся о них, при этом, выбирая тех, которые наиболее престижны, соответствуют моде. Животные зависимых часто совсем не предрасполагают к тому, чтобы передавать им свою любовь — это бойцовские собаки, хищники, пресмыкающиеся, змеи или декоративно выведенные мини-свиньи, мини-кролики и т. д.

В отношениях отрицаются любовь и доверие. Их заменил брачный контракт, проституция, эскортные услуги. Интересен не человек, его цель, а его денежный доход, собственность, внешность, сексуальность, способность выполнить определённые функции, принести определённые удовольствия. Цели партнёра по отношениям воспринимаются как ненужные ограничения. Если семья есть, то она является разновидностью товарно-денежных отношений. Из отношений вычленяются отдельные параметры — деньги, секс, покупка вещей. Каждое из этих удовольствий должно быть максимизировано. Длительные отношения ведут к затратам и теряют смысл, т. к. «стоимость» мужа может стать меньше «стоимости» жены и наоборот, возникнет убыток. Тогда его или её надо будет поменять на более выгодный вариант.

Расщеплённость экономической реальности

Z

Помимо того, что человек, страдающий зависимостью, вынужден разделить свою реальность на ту, которая предназначена для собственного употребления и ту, что служит для обмана других, существуют более глубокие, базисные «раздвоения» создаваемой реальности. Они приводят к неудовлетворённости, дискомфорту, который тем больше, чем более совершенной оказывается созданная реальность, чем более высоким будет достигнутый уровень иерархии.

Поклонение иерархии и культ денег — основа для иерархии. Но это вступает в прямую конфронтацию с представлениями о порочности тех же самых денег и постыдности любых действий, направленных на их преумножение. Это особенно сильно проявляется у человека, выросшего на постсоветском пространстве, где подобное негативное отношение воспитано на традициях, усиленных коммунистическим режимом. Советская власть более полувека прививала человеку аскетические взгляды, нивелировала значение денег, делала их формальностью — советские деньги не зря были неконвертируемыми, а их обмен на валюту официально признавался уголовным преступлением. Целью этого было создание внутри страны особой, управляемой искусственной реальности, одним из основных элементов которой было отсутствие настоящих денег.

Однако подобное отношение к деньгам имеет более глубокие истоки. Задолго до Октябрьской революции и введения культа бедности негативное отношение к деньгам воспевалось искусством. Деньги воспринимались как спутник насилия, порока, они принадлежали скрягам, накопителям, не приносили пользы обществу, препятствовали любви и вели к сумасшествию или преступлению. Их противопоставляли счастью, любви, смыслу. Либо деньги, богатство — либо любовь, счастье — вот дилемма Раскольникова. Сформированную таким образом реальность можно назвать реальностью Плюшкина или Скупого рыцаря. Это адская реальность, заполненная грязью и преступлением, от которой необходимо скрыться, убежать. Её апогей красочно описывался в таких гениальных произведениях, как «Мертвые души», «Преступление и наказание», «Идиот».