Другие ноты

Она невольно думает, какой он красивый. Высокий. Спортивный. И неуверенный в себе.

– А как бы ты хотел? Чтобы было или чтобы не было?

– Если не хочешь, можешь не отвечать, я просто так спросил.

– Кирилл похож на меня, так бывает: находится человек с идентичными сомнениями и пристрастиями. Но притягиваются исключительно противоположности. Только вот счастливы ли они потом?.. И мы действительно познакомились всего неделю назад, ты не веришь? Когда я ждала твой звонок.

– Значит, не было?

Она перестает улыбаться, солнечный луч освещает ее, сидящую в кресле, Слава подходит к стеллажу, делает вид, что изучает корешки книг. Она сняла эту странную квартиру из-за этого стеллажа.

– Ты меня уже ревнуешь.

– Немного странно, что ты ждала звонок на улице… Где внезапно возник этот Кирилл…

– Может быть, стоило взять билеты на дневной сеанс, – рассуждает она, игнорируя его реплику. – В спальном районе вряд ли толпами ходят на премьеры.

– Какая разница – днем или вечером пойти в кино? Мы встречаемся уже больше года. И почти месяц не виделись. Однако складывается впечатление, что ты скучаешь, когда я далеко, и не знаешь, как себя вести, стоит мне оказаться рядом, не понимаешь, о чем со мной говорить, и вообще у тебя такой вид, будто ты недоумеваешь: что он делает в моей комнате? А я просто не хочу тебя потерять, понимаешь? – Слава произносит свою пламенную речь, обращаясь к книгам, не глядя на нее. – Нам нужен опыт совместного проживания. Я уверен. Пора рискнуть.

Похоже, он репетировал. Возможно, даже писал текст на бумажке. Он считает дни с их знакомства, это так трогательно. Конечно, никаких «больше года» – тут он дал маху, годовщина будет только в ноябре, но сам факт… Он считает дни, когда ее не видит. Или когда видит.

– Это правда, – соглашается она. – Правда, что я привыкла жить одна и никогда не проводила много времени с другими людьми.

Отчаянный вопль человека сверху и наскоро включенная песня для его мнимого успокоения оглушают их, Слава недовольно морщится и вздыхает.

– Ты жила в общаге с другими людьми. И здесь, здесь почти как общага из-за этих криков, невозможно. Макс съедет в счастливое семейное будущее приблизительно недельки через три, так что нам не придется искать квартиру. Я заберу тебя, и мы будем жить вместе, почти в центре, здорово?

Она машинально собирает оборванные ажурные листья хризантемы со стола.

– У меня столько всего, и книги еще…

– Только не говори мне, что ты не поедешь и останешься здесь…

– …тем более что собрать вещи – не проблема, – устало заканчивает она.

Крик и музыка обрываются, они смотрят друг на друга. Славу расстраивает этот разговор, и ему не удается это скрыть.

– Извини. Просто я стану очень зависимой и… В общем, все не важно. Я хочу начать писать. И мне нужно одиночество.

– Ты и так пишешь. – Слава присаживается на корточки рядом с ее креслом.

– Я серьезно.

– И я. У тебя есть потенциал, почему бы и не попробовать, – говорит он, кладя голову ей на колени.

– Ты правда так думаешь?

Нечленораздельные звуки сверху перекрикивают пение Хворостовского. Слава морщится.

– Я думаю, что тебе нужно учиться дальше. Получить высшее образование. А тебя правда интересует мое мнение?

Он смотрит на нее снизу вверх, она оставляет холмик из листьев на столе, проводит рукой по его голове.

– Очень хорошая стрижка в этот раз, ты мне нравишься таким. На тебя обращали внимание девушки на улице, когда мы шли сюда. Ты, вообще, такой… вызывающий неосознанный интерес в общественных местах, я заметила.

– Не переводи тему…

– Мой образ жизни приведет тебя в отчаяние.

– Я смирюсь.

Ультразвуки сверху падают и окружают со всех сторон. Кажется, весь мир подвержен этой акустической силе, а они сейчас в мире, который не больше тонкого, картонного, ничем не защищенного спичечного коробка.

– Хорошо. Перееду и буду жить с тобой. Оттуда мне ближе до работы. Можешь думать, что это – корысть с моей стороны.

– И с моей. Ведь у тебя на пути не возникнет больше никакой Кирилл.

– Ты – проходимец! – Она улыбается и целует его в щеку. – Не переживай, я познакомила Кирилла со своей подругой.

– А ты – полтергейст. Совершенно необъяснимое явление.

Он берет ее на руки, круто развернувшись в направлении дивана, усаживается вместе с ней на коленях, обнимает, уткнувшись лицом в ее волосы.

– Я хочу придумать тебе ласковое прозвище, но пока не могу понять, кто ты такое. – Слава бережно, точно статуэтку, укладывает ее на диван, моментально снимая с себя майку. – Котенок, щеночек, зайчик, рыбка…

Она улыбается, отрицательно качая головой.

– Ага. Зоопарк. Еще: беленькая, маленькая, бусинка, цветочек, но ты не любишь цветов, ягодка – ужасно! – Он смотрит на нее, не мешая ей добровольно раздеваться. – Инопланетянка. Колючий ежик. Лягушонок, конечно. Но ты обидишься.

– Солнышко, – говорит она.

– Че-ре-паш-ка, – торжественно заключает Слава.

Они целуются долго, не закрывая глаз и не мигая до слез, пока смех не вырывается наружу и его становится невозможно сдержать.

– Никакое ты не солнышко, – шепчет Слава. – Иногда – тучечка, иногда – небочко.