Другие правила

– Почту привезли? – спросил он громко. – Почту привезли?

– А як же! – ответил Глеб, перехватывая контейнер.

– Говорите громче, я глуховат! Я глуховат!

– Привезли! – повысил голос Жилин и похлопал по контейнеру. – Всем хватит!

Вдвоем они прошли в штаб. Выглядел он необжитым, как на всякой новой станции, но не запущенным. Обшивка блестела, словно протертая влажной тряпочкой – ни пылинки, ни соринки нигде.

– Наши в кают-компании все! – объяснял диспетчер. – Одни на смену, другие со смены уже! Чаи гоняют! А меня вперед послали, чтоб сказал, когда подъедете! А вот дудки! – Он хитро улыбнулся и вышел из роли бирюка. – А вот дудки!

Диспетчер открыл дверь в кают-компанию и крикнул:

– Выходи, работнички! Почта!

В кают-компании за столом сидели десять человек, кто в рабочих комбинезонах, кто в скафандрах с откинутыми колпаками. Они походили на монахов в трапезной, но при слове «почта» мигом утратили постный вид и благочиние.

«Работнички» загалдели, задвигались и окружили Жилина со всех сторон. Даже сверху, со стула, заглядывал лохматый инженер-контролер.

– Спокойней, спокойней! – осадил их Жилин. – Всем есть, никого не обидим. Сейчас… – Он достал пакет. – Так… Пер Гранквист! Есть такой?

– Есть, есть!

К Жилину пробился голубоглазый, светловолосый викинг с нашивкой строителя-энергетика на рукаве – желтая молния на черном щитке. Викинг улыбался от уха до уха.

– Тебе аж две посылки (в толпе застонали от зависти) и три письма… хм… от Карин, от Евы-Лотты и еще от Бетан! Держи!

– Ну, Пелле! – веселились в толпе. – Ну, тихоня!

Изрядно зарозовевший, Пелле сграбастал свою долю сокровищ и протолкался в коридор. А толпа все не могла успокоиться:

– Вот вам и Пимс!

– Недаром же говорят: в тихом омуте черти водятся! Вот вам, пожалуйста!

Жилин вынул следующий пакет.

– Люка Кампана!

– Мне, что ли? – подскочил дежурный диспетчер. – Мне, что ли?

– Ты Люка?

– Я Люка!

– Тогда – на! – Глеб протянул диспетчеру два конверта и объемистую посылку.

– Все. У меня перерыв! – объявил осчастливленный Люка и, держа почту над головой, стал пробиваться к двери. – У меня перерыв!

– Михаил Завьялов! Посылка тебе… да, и вот еще одна, маленькая… Тебе? Тебе. Писем нет, наверное, в самой посылке. Лю Шуйбэнь!

– Его нет, он на смене!

– Давайте, я передам!

– Держи! Вот… и вот. Федор Привалов! На-ка вот… Ага, тут что-то булькает! Олег Потапенко! Это тебе… Нет-нет, эту вот. Чуешь, как салом пахнет? Нгуен Тхань Хиен! Держи… Стоп-стоп, не убегай! Это тоже тебе… Да не за что!

Жилин поставил контейнер на стол и вынул то, что лежало сверху.

– Санджей Гопал!

– Я! Я! – всполошился лохматый и, как коршун, кинулся на причитающуюся ему посылку. Кают-компания пустела на глазах. Люди, по полгода не получавшие весточки от родных и любимых, рассеялись по модулям, чтобы в одиночестве, не пряча чувств, разбирать детские каракули и смаковать гостинцы. Конечно, есть видеосвязь, но изображения разве коснешься? Разве уловишь запах ЕЕ духов? Да и что это за связь, когда скажешь «люблю» и ждешь полчаса, пока радиоволны изволят донести слабенькое «я тоже…» Нет, никаким транскрипторам письма не извести – как слали их люди, так и будут слать. А бересту ты получишь или пласт-папир, не важно. Радость-то одна.

– Андрей Бранкевич! – прочел Жилин.

– Это мне! – залучился невысокий сухощавый человек средних лет со светлыми волосами «ершиком» и со светлыми выпуклыми глазами. – Это я!

Жилин усмехнулся и запустил руку в контейнер.

– Тут вам посылочку прислали и… так… и письмо.

– Это от Тамарочки, наверное!.. Ага! Спасибо!

– Да ради бога… Тут еще от Генерального уполномоченного по Проекту… – Жилин выудил пару плоских, как открытка, информатов. – Вы бригадир?

– Угу…

– Ладно, потом поговорим… Роман Белкин!

Худой и жилистый парень, угловатый, как подросток, осторожно принял протянутую ему посылку.

– И вот тебе еще… – Жилин вытащил большой конверт и с улыбкой прочел кривоватую надпись, начертанную печатными буквами, иногда писанными шиворот-навыворот: «Партрет моего папачки». – Держи!

Смущенно хмыкая, «папачка» взялся за портрет двумя руками, и Глеб сунул ему посылку под мышку.

– Вот, – сказал Белкин, покряхтывая, – будет теперь, что на стену повесить!

Он осторожно, боком, выбрался в коридор, и в кают-компании остался стоять последний необласканный Землей – беловолосый парень лет двадцати пяти на вид. Он томился ожиданием и нервничал.

– Есть, есть, – понял его Жилин и выудил последнюю посылку. – В. Князев?

Беловолосый радостно закивал головой.

– Вот, это все тебе.

– Я уж думал, не достанется, – похмыкал успокоенный В. Князев. Наскоро распрощавшись, он скрылся за дверями.

– Здра-авствуйте! – тут же пропели с порога.

Жилин обернулся. В дверях стояли Рита и Гунилла.

– А это мы! – сказала Рита.

– Нарисовались, – выразилась Гунилла, – фиг сотрешь!

И раздвинула губки в хулиганской улыбке.

– Здравствуйте, девушки! – сказал Бранкевич. Он с сожалением сложил письмо и сунул его в нагрудный карман. – Пойдемте, я покажу, где ваши модули.

– У вас тут так чисто везде! – похвалила Гунилла.