Другие правила

Даже думаю, что неспроста всё именно так получилось. Начни я с самого начала плодить идею за идеей, слишком бы резкой, слишком заметной для постороннего глаза была трансформация прежнего князя Михаила Бодрова в князя нынешнего. Скушали бы меня инквизиция с Сыскным приказом, как пить дать, скушали бы. А так я обжился, «встроился» в местное общество и могу теперь без особого риска для жизни подавать свои идеи. Главное – знать, под каким соусом их подавать, всегда иметь убедительное обоснование, чтобы не записали в предатели или еретики.

В столицу мы въехали во втором часу ночи через Восточную заставу, и вскоре я уже был в своих покоях царского дворца, где меня ждали горячая ванна, обильная женская ласка и теплая супружеская постель. Хорошо всё-таки дома, соскучился. А работенка-то у меня тяжелая и вредная, всё чаще мечтаю об отдыхе и спокойной жизни. Выпросить, что ли, месяцок на поездку с Натальей в Холодный Удел, погулять по лесу, подышать свежим воздухом, парного молока попить, свежих овощей из теплиц покушать. В общем, восстановить нервную систему, а заодно и с женой время провести, а то всё мотаюсь с одной войны на другую…

Ну, про взаимосвязь своих планов и хорошего настроения Бога, думаю, все наслышаны. То есть мне даже выспаться как следует не дали.

– Миха! Миха, бродяга ты северный! Просыпайся! – внезапно ворвался в мой сон восторженный голос царевича Алексея.

– Чего? – пробормотал я недовольно, с трудом продирая глаза и силясь при этом сообразить, откуда в моей спальне взялся Алешка и куда исчезла Натали.

– Просыпайся, Миха, война вот-вот начнется, а ты дрыхнешь!

– Иди к черту, Алешка! Я только вернулся ночью с войны, а ты тут с утра с новой войной!

– С утра? Да уже полдень миновал!

– В самом деле?

– А ты в окошко-то взгляни!

– Слушай, Алексей Иванович, – я недовольно поморщился, поскольку никак не мог смириться с Алешкиными методами моей побудки, – перестань орать. Можно подумать пожар во дворце!

– Так война же, Миха! Вот-вот начнется!

Я продрал-таки глаза и обнаружил у своей постели сияющего младшего царевича в своем любимом уланском мундире. Стоявшая у входа в комнату Наталья только беспомощно развела руками, мол, любого другого остановила бы, но это ж Соболев-младший!

– Алешка, у меня такое чувство, что состояние войны у нас ни черта не заканчивается. Не успеешь отойти от одной, как уже нужно бежать на другую. Так что радость твоя мне совершенно непонятна!

– Так с Фрадштадтом же, Миха! Двести лет с ними не воевали! Ух!

– Да какая разница, с кем? – возразил я. – Любая война – это плохо!

– Ха! И это говорит человек, наводящий ужас на Тимланд, Силирию и Улорию и только что вышвырнувший островитян из Чистяково! Война – это весело, это – занятие для настоящих мужчин!

– Алешка! Меньше общайся с тещей, это она и ее окружение дурно влияют на тебя! – я действительно не раз слышал высказывания в подобном духе от прибывших из Силирии гостей. – Или тебе молодая жена успела надоесть, если ты так войне радуешься?

– Тьфу на тебя! – Алексей бесцеремонно уселся на край кровати, за что тут же получил дружеский подзатыльник, но в ответ только беззлобно рассмеялся и заявил: – Я всё равно никуда не уйду, потому что батюшка тебя ждет!

Пришлось мне срочно приводить себя в порядок и отправляться с царевичем на очередной Малый совет. По дороге выяснилось, что войны пока нет, но угрозы из-за моря уже раздаются. Островитяне разъярены унижением, приключившимся с их флотом в Чистяковском сражении, грозно бряцают оружием и жаждут мести.

– Можно подумать, это мы напали на их порт где-нибудь в Кемнице или Ньюри, – усмехнулся я, – еще немного – и я услышу обвинения в вероломстве!

– В вероломстве? А в колдовстве не хочешь? – хохотнул царевич. – Они же до сих пор гадают, каким образом ты форт за четверть часа штурмом взял!

– Курить меньше нужно!

– Это точно! – рассмеялся Алексей. – Здорово ты придумал! Но до Фрадштадта эта весть еще не дошла.

– Посмотреть бы на лица их лордов в тот миг, когда они впервые узнают о вреде курения, – схохмил я с высоты цивилизации двадцать первого века, но мой друг только недоуменно взглянул на меня и пожал плечами.

Малый совет начался с моего чествования. Сам государь таридийский Иван Федорович обнимал меня, жал руку и хлопал по плечу. После отца тем же занялся наследник трона Федор, а после уже пришел черед жать мне руку Глазкова, Григорянского и Арбенина. Алешка ограничился хлопком по плечу, он считал, что свою часть восхищения моими подвигами уже выразил своим громким вторжением в мои покои.

Но это было еще не всё. Меня прилично премировали и присвоили звание генерал-лейтенант. Было приятно, но почести никогда не являлись для меня самоцелью и не были способны вскружить мне голову, потому я воспринял их более чем сдержанно. Кто-то может считать это черствостью – люди стремились приятное сделать, вознаградить по заслугам, а он не визжит от радости, не прыгает до потолка, а кто-то сочтет чрезмерной скромностью. А мне всё равно, кто что думает, я такой, какой есть, и уж в чем, в чем, а в этом меняться не собираюсь.