Другие цвета (сборник)

«Я убежден, что из всех различных способов начинать книгу, которые нынче в употреблении в литературном мире, мой способ наилучший, — я уверен также, что он и самый благочестивый — ведь я начинаю с того, что пишу первую фразу, — а в отношении второй всецело полагаюсь на господа Бога»[5].

Все произведение преследует ту же логику — логику постоянного отступления от темы, настолько частого, что напрашивается вывод: темой этой книги и является отступление от темы. Если бы Стерн знал, что найдется какой-нибудь умник вроде меня, который додумается, что есть тема его произведения, он бы непременно придумал что-нибудь другое.

ТОГДА О ЧЕМ ИДЕТ РЕЧЬ?

Когда писатель отступает темы, нам становится скучно. А когда нам становится скучно, мы говорим, что автор сделал отступление от темы. С другой стороны, каждый читатель скучает по-своему. Кто-то начинает зевать от длинных живописаний природы, кто-то не переносит свадьбы, кто-то грустит от недостатка любовных сцен или от их изобилия; кого-то сердит мастерство иллюстраторов, кого-то — нудные подробности о запутанных семейных и родственных узах. Все вышеперечисленное не является темой, это лишь искусные приемы писателя, призванные сделать роман более привлекательным и динамичным. Другими словами, книга может быть о чем угодно и обо всем. «Тристрам Шенди» — именно такая книга; она обо всем.

Давайте только не будем забывать, что это «всё» следует определенной логике. Наверное, темой можно считать все то, о чем пишет автор; читатель же мгновенно замечает утомительные длинноты, лишние фрагменты и места, где автор отклонился от темы, — и он начинает томиться нетерпением и скукой. (Нетерпение — важная составляющая «Тристрама Шенди»; Стерну нравилось подчеркивать, что он написал свой роман от скуки.) А необычный голос рассказчика у Стерна, о котором я упомянул выше, позволяет автору писать о чем угодно и, несмотря на необычную повествовательную форму, вызывает безусловный интерес. Эта книга — гармоничное чередование абсурдных историй и иронических проповедей; мы читаем о том, как отец героя заводит большие часы, стоявшие в их доме на верхней площадке черной лестницы, читаем о приключениях дяди Тоби; и по мере того, как происходит постепенное отождествление еще не родившегося Тристрама с автором романа, мы постигаем происходящее, погружаясь в мысли писателя и мысли Тристрама, повествующего о своей жизни.

РАССКАЖИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, О ЖИЗНИ АВТОРА

Лоренс Стерн был сыном обедневшего унтер-офицера. Он родился в Ирландии в 1713 году, детские годы провел с родителями в гарнизонных городках Англии и Ирландии. С тех пор, как ему исполнилось десять лет, он больше никогда не бывал в Ирландии. В год его восемнадцатилетия умер отец, и семья практически обнищала, но помощь пришла от дальнего родственника, который согласился финансово поддержать юношу при условии, что он станет священником. Лоренс закончил Кембридж по специальности богословие и классическая литература. После окончания университета он был принят в лоно англиканской церкви и быстро поднялся по службе благодаря родственникам, именитым духовным лицам. Когда ему исполнилось двадцать восемь лет, он женился на Элизабет Ламли; из детей у них выжила только дочь, Лидия. И до 1760 года, до тех пор пока он не опубликовал «Тристрама Шенди», в его жизни не происходило ничего значительного. В тот год ему исполнилось сорок семь лет.

Не сложно догадаться, что бесконечные поучительные наставления рассказчика в «Тристраме Шенди» исходят от проповедника. Для Стерна проповеди значили так много, что некоторые он опубликовал, некоторые включил в свой роман. А сейчас давайте еще раз обратим внимание на одну особенность романа, благодаря которой он актуален и сегодня.

Любая проповедь — англиканского священника или суннита — опирается на систему ценностей и четких предписаний, проистекающих из Писания, поэтому речи проповедников имеют одну-единственную цель — как и наши критики, ориентированные на мораль и социальные устои. Имам Нуруллах-эфенди преподает нам урок нравственности, читая пятничную проповедь, и его взволнованная речь, его слезы, заставляющие плакать и нас, его убедительность, путающая нас, являются проявлением его мастерства, его таланта. А новаторство и поразительное своеобразие Стерна заключаются в следующем: будучи проповедником, Стерн изобрел своего рода литературный прием, или, если хотите, формат, который можно было бы назвать «рассказом без цели». Он ведет повествование не ради какой-то цели, не из желания преподать урок, — ему просто нравится сам процесс. Он сознательно отдается этой страсти: отсутствие цели у Стерна и есть цель. Именно это делает роман романом, а не просто болтовней, хотя стилистика повествования очень напоминает пустую болтовню.