Другие цвета (сборник)

Эта книга, судя по всему, о том, что она никак не может обратиться к какому-либо сюжету, к сути, центру повествования. Бессистемность, беспорядочность и хаотичность повествования (вспомните, насколько важно для автора, чтобы читатель не догадался, что произойдет дальше); отсутствие логики, сумбурность и чрезмерная болтливость героев — все в романе, включая содержание и структуру «Тристрама Шенди», очень напоминает саму жизнь.

ВЫ ХОТИТЕ СКАЗАТЬ, ЧТО ЖИЗНЬ ТАКОВА?

Этот вопрос является лучшей похвалой роману — именно потому, что задан с гневом, и я рекомендую авторам, пишущим книги, всегда провоцировать читателя на подобную реакцию. Ценность произведений определяется тем, насколько глубоко они затрагивают вопросы о природе и смысле жизни. Великие писатели (увы, их очень мало) пробуждают наше сознание не потому, что их герои задаются вопросами на эти темы, нет; они описывают повседневную жизнь во всем многообразии ее проявлений, и, используя настроение, стиль и язык романов, они заставляют нас задавать себе эти вопросы. У каждого из нас есть свой взгляд на жизнь, подтверждение которому мы черпаем из «проходной» литературы (мелодраматические любовные романы, которые берут на себя смелость взывать к истинной любви; политические романы, проигрывающие жизненные ситуации на фоне политических интриг; назидательные мелодрамы, убеждающие нас уже тысячу лет, что хороших людей, когда-то живших на земле, сменили мерзавцы и корыстолюбцы), — но в великом романе настоящего писателя нас призывают по-новому взглянуть на жизнь.

На первый взгляд «Тристрам Шенди» труден для чтения, как и все книги, которые противоречат нашим взглядам на жизнь. Они раздражают нас, вызывают недоумение: «Я ничего не понимаю!» Такова реакция и умных читателей, и глупых. «Эту книгу невозможно читать, в жизни все не так!» — говорят они возмущенно. Пока недалекий читатель заявляет, что он ничего не понял, и осуждает книгу за то, что она противоречит его ограниченным взглядам (много было написано о путанице в романе Стерна, о ее безнравственности и несоответствии правилам грамматики), проницательный читатель начинает испытывать некое беспокойство. За раздражением и досадой скрыто смутное понимание предназначения настоящей литературы, которая позволяет человеку найти свое место в жизни, и, напоминая себе о глубине и скрытом таинстве литературы, человек вновь берет книгу. Искренность книг такого рода позволяет им встретить настоящего читателя, но ее никогда не смогут понять легкомысленные читатели. И хотя разумные читатели, выбирающие для чтения великие романы, тоже недолюбливают их причудливость, именно они способны оценить достоинства и блестящие идеи произведения — в отличие от узколобых занудных законодателей. Даже остроумный Самуэль Джонсон, один из самых блестящих представителей английской литературы, порицал этот роман тоном школьного учителя: «Ничто странное не может быть вечным. „Тристрама Шенди“ не будут читать вечно». Спустя двести сорок лет после выхода первого английского издания «Тристрама Шенди» я с большой радостью и гордостью пишу предисловие к его турецкому переводу.

ЧЕМУ НАУЧИЛА МЕНЯ ЭТА КНИГА?