Другие. Возрождение

Я хотела крикнуть, чтобы они все заткнулись, прекратили галдеть, чтобы оставили меня в покое, но не могла. Горло жгло огнём, першило так, будто туда насыпали ведро пепла. Пытаясь успокоиться, выйти из тени и сделать что-то для себя, я полыхающими ладонями вывела на земле ESS.

— Тихо! — тут же крикнул Ден, опускаясь рядом. — Лапушка, сгоришь. Успокойся.

Он гладил меня по спине, окутывая своим теплом, заглушая и звон, и шум дороги, и разговоры Льё с Майей. Он просто был рядом. Его частичка внутри меня, а сам Ден, настоящий — снаружи. Всегда где-то недалеко, готовый сделать для меня что угодно. А я дико ревновала Льётольва, глупая, безнадёжно жадная и похотливая, одержимая и озабоченная. Ненормальная.

— Ада, пожалуйста, контролируй себя, птичка. Мы не справимся, если Льё придётся помогать тебе сдерживать силу. Выдохни её, выпусти всё в землю. Успокойся. Ну же…

Денеб с силой прижал меня к прохладной, влажной земле, кое-где горячей от моих прикосновений, и лёг рядом, поглаживая по волосам. Лёгкое покалывание в руках, такое привычное, избавляющее от страданий, — Льё вытолкнул нас из тени. Ден рассеивался, укрывал словно одеялом, я чувствовала, как крылья жгут спину, и как сущность, проникая внутрь через светящиеся ладони, заставляет сердце биться тише, вытягивает лишний огонь изнутри. Веточка, которую я теперь хорошо видела перед своим лицом, вдруг обуглилась и рассыпалась в пыль. Трава жухла на глазах и дымилась, а я остывала.

— Птичка моя… Лапушка… — ласково шептал Ден, медленно возвращая нас в тень. — Зачем ты так? Он же всей душой твой… Мы оба.

— Почему? — рыдала я, понимая теперь очень ясно, что лежу недалеко от тротуара под светом фонарей.

— Это не важно, Адочка… Поехали? Нужно успеть выбраться из буфера, пока есть возможность.

— Не отпускай меня, Ден, пожалуйста. Ни на секунду…

Он помог мне подняться, и передал в руки Льё. Майя стояла чуть в стороне и с испугом, даже с ужасом, оглядывала меня. Может, теперь не придётся ей ничего объяснять. Обернулась — вместо травы, на том месте, где я лежала, теперь чернела выжженная полянка. Мёртвая земля. Вот она — истинная сила Феникса. Убивать. Уничтожать. Разрушать. Ден говорил, что её нужно использовать во благо. Но разве это возможно?

— Что она такое? — заторможенно спросила Майя, подходя ближе.

— Феникс. Птичка, — сдержанно ответил Ден, ловя машину.

— Вы… Не люди, — констатировала она и побледнела. Дошло, кажется.

Ни одна машина не спешила тормозить, видя нашу странную компанию. Льё и Ден решили не рисковать и не использовать силу, поэтому, дав мне чуть времени отдохнуть на остановке, мы спустились в метро.

Из буфера без разрешения можно попробовать прорваться только в тех местах, где есть массовые выходы для людей — воздушные границы над аэропортами и земные по направлениям железных дорог. Днём, когда мы с Денебом ездили на склад, то почти достигли границы, но по шоссе выбраться незамеченными невозможно. Зато вместе с большим потоком людей есть шанс прорваться. Правда, в такое время нам понадобится обычный пассажирский поезд, если повезёт, или электричка. В рабочее время всё было бы проще — электрички настолько переполнены, что шансы на прорыв возрастают в несколько раз.

Но у Льё и тут был план. Прорвавшись через купол в одном направлении, мы должны были сделать пересадку и отправиться в совершенно противоположном. Только он не учёл того, что выбираться придётся ночью. До вокзала добирались в полном молчании, на Майе лица не было, она сторонилась меня и каждый раз, когда невольно задевала рукой, шарахалась в сторону как ошпаренная. Ден помогал перемещаться по транспорту, ибо моё состояние не предвещало ничего хорошего. Что в автобусе, что в метро, одинаково сильно укачивало, и нам приходилось выходить чуть ли не через каждые три остановки.

Иногда Денеб шептал что-то Льётольву на ухо, тот мрачнел ещё больше, и я понимала, что пока ничем не может посодействовать. Он экономил силы, пытался сделать так, чтобы мы были незаметными. Только теперь мне стало ясно, как тяжело ему давалась та атмосфера спокойствия, в которой я существовала рядом с ним всё это время. Да, Фениксы и экзистенциалисты не могут быть долго настолько близко. Пожалуй, нас спасало только присутствие сущности.

Вместе с припозднившимися пассажирами мы зашли в последний вагон последней электрички на этом направлении — чистая удача. Я прислонилась к холодной металлической стене и закрыла глаза. Здесь, как в метро, выходить постоянно не получится, нужно набраться терпения и ждать, когда граница буфера будет пересечена.

— Ада, — подошёл ко мне Льё, прикрыв собой от ненужных взглядов. — Нам понадобится твоя помощь, чтобы разрушить барьер. Ты уже делала это.

— Не могу, мне плохо, — я схватилась за лацканы его пиджака и притянула ближе. — Может бросим эту затею?

— Милая, жизни вам с Деном всё равно спокойной не дадут. А так хотя бы будут бояться.

— Ты можешь помочь мне немного? Рядом с тобой я умираю.