Другие времена, другая жизнь

Веландер был одновременно деловит и приветлив. Он, как бы между прочим, напомнил, что сам звонил в полицию по поводу этого трагического события, было это в пятницу утром, ровно неделю назад. Он не думает, что может помочь чем-то следствию, хотя об этом ему трудно судить. Что касается времени для беседы, есть две возможности: либо через час, либо через две недели, поскольку он уезжает за рубеж работать над большим репортажем. Причем если вы настаиваете на сегодняшнем дне, вам придется приехать на телестудию, потому что у него уже назначено несколько деловых встреч на сегодня и отменить их он не может.

Альм извинился, сказал, что через пять минут перезвонит, отправился к Бекстрёму и сообщил о разговоре с Веландером. Бекстрём, само собой, сделался мрачен как туча, но отступать было некуда, так что довольный Альм вернулся в свой кабинет, позвонил Веландеру и сообщил, что он и коллега Бекстрём приедут через полчаса.

Веландер встретил их в вестибюле и проводил в небольшой конференц-зал, заказанный им для разговора. Это был сухой, жилистый мужчина лет сорока, с ухоженной шкиперской бородкой и темными умными глазами. Первое, что он сделал, — достал диктофон и поставил перед собой на стол. Потом откинулся на спинку стула, скрестил руки на плоском животе и кивком дал понять, что готов начать разговор.

Тактику разрабатывал Бекстрём. Он будет задавать вопросы, а Альм должен держаться в стороне и вступать в разговор только при необходимости. Альм против такого расклада не возражал. Он помнил довольно резкую программу Веландера о работе полиции и с удовольствием предвкушал, как этот ловкий репортер сделает из его толстого начальника отбивную котлету.

Бекстрём подчеркнуто не торопился. Он достал собственный диктофон, блокнот и ручку, сказал несколько слов в микрофон, попросил Веландера сделать то же самое, потом перемотал ленту назад и проверил, хорошо ли записалось.

— Уровень звука примерно такой, — сказал Веландер негромко, но внятно, в тоне обычной беседы.

— Хорошо, — коротко кивнул Бекстрём. — Допрос свидетеля Стена Веландера в связи с убийством Челя Эрикссона. Веландер должен рассказать…

— Извините, — прервал его Веландер, слегка улыбнувшись Бекстрёму, — я забыл предложить вам напитки. Вода? Кофе? Чая, по-моему, нет…

— Что? — растерялся Бекстрём, но прежде чем он успел что-то сказать, Веландер ответил на вопрос за него:

— Ну нет, так нет, я готов. — И он поощрительно кивнул Бекстрёму.

Веландер — Бекстрём: один-ноль, с удовольствием подумал Альм, заметив, что физиономия Бекстрёма стала краснее, чем обычно.

Как познакомился Веландер с Челем Эрикссоном? Как долго они знакомы?

Знакомы около двадцати лет, Веландер тогда преподавал социологию в университете, а Эрикссон был студентом. Был очень усерден, так что Веландер иногда помогал ему найти приработок: на кафедре вахтером, контролером на письменных экзаменах — все, что подвернется.

— Он был на пару лет старше меня, — сказал Веландер, — подрабатывал и учился. Из простой семьи, так что я помогал ему чем мог. Он в самом деле старался, было понятно, что хочет, как говорят, устроить свою жизнь.

После защиты диплома приятельские отношения сохранились. Эрикссон устроился в Центральное статистическое управление, Веландер постепенно забросил преподавание, занимался в основном научными исследованиями. К тому же он получил работу репортера в общественной редакции телевидения.

Как часто встречались?

С точки зрения Веландера, не особенно часто, но Эрикссон, по-видимому, считал, что довольно часто.

— Чель был очень одиноким человеком, — пояснил Веландер. — У него почти не было друзей. Мы встречались иногда, шли выпить пива, вспомнить университет, порой вместе ужинали. Вы спросили, как часто? Э-э-э… — Веландер принял вид глубоко задумавшегося человека. — В среднем за все эти годы… ну, может быть, раз в месяц.

— Раз в месяц, — повторил Бекстрём с явным сомнением в голосе.

— Помню, как-то он помогал подобрать статистику к программе о безработице. Это было лет десять назад, тогда мы виделись чаще, раз или два в неделю, но это продолжалось месяца два, не больше.

— Так обычно вы встречались раз в месяц, — еще раз повторил Бекстрём. — Регулярно?

— Нет, разумеется, — улыбнулся Веландер и покачал головой. — Бывало, и по полгода не виделись, даже не разговаривали. Раз в месяц — это среднее арифметическое. Допустим, мы встретились двести раз за двадцать лет. Двадцать лет — это двести сорок месяцев. Делим двести на двести сорок — примерно раз в месяц. Чуть реже.

— Спасибо, считать я умею, — мрачно буркнул Бекстрём.

— Это очень приятно слышать, — доброжелательно улыбнулся Веландер.

Веландер — Бекстрём: два-ноль, подумал Альм, наблюдая за игрой красок на физиономии начальника.

Были ли у Эрикссона друзья ближе, чем Веландер? С кем он встречался чаще?

Веландер погрузился в размышления.

— Боюсь, я не понял вопроса, — сказал он наконец.

— Почему? По-моему, ничего сложного…

— Вы сначала сказали «ближе», потом «чаще», — произнес Веландер, как бы пробуя слова на вкус.

— И что? В чем проблема?