Другими глазами

В доме, в маленькой комнатке с верандой, стоял рояль, подаренный дедушкой в день свадьбы. Муж Зои очень любил играть на нем, виртуозно перебирая по клавишам длинными тонкими пальцами. Послушать мужчину собирались все соседи и друзья семьи, превращая обычные посиделки в литературные вечера. Дом много рассказывал про них, пока я сидел в кресле и ждал Нину. Музыка, танцы, стихи и рассказы – искусство лилось из той маленькой комнаты с роялем. И каждый такой вечер начинался с песни тетушки, ее мужа и большого дома, в котором они жили…

Мне нравилось слушать рассказы, но однажды, когда я мирно спал на своей полке в чулане, Нина вернулась в слезах, схватила меня за уши и крепко-крепко прижала к себе. Я чувствовал ее грусть, слышал часто бьющееся сердце и дрожь в руках. Я не знал, что произошло, но к тетушке Зои мы больше не ходили. Но даже в чулане мне были слышны всхлипы и тихий плач дома напротив…

Не знаю точно, сколько времени прошло с тех пор, но, однажды, мы снова пошли куда-то. Прошли мимо плачущего дома и ушли даже за пределы улицы. Заглянули в парк и, вдыхая ароматы цветущих деревьев, пришли к другому дому. Пологая крыша из красного кирпича и мраморные колонны встретили нас у входа. Дом был богатым, очень богатым и красивым. На него заглядывались прохожие, о нем писали газеты, а все его жильцы становились очень популярны для визитов.

Нина зашла в дом и с ужасом поняла, что внутри он ещё больше, чем выглядит снаружи. Дверь вела в огромную комнату, почти без мебели, завешанную большими картинами и праздничными лентами. В углу стоял длинный стол из дерева, накрытый белоснежной тканью. На столе стояли остатки еды, разноцветные пятна которой портили идеальный вид скатерти, пол был местами липкий, а местами скользкий.

Девушка тяжело вздохнула, разгребла небольшой кусочек стола и посадила меня туда. Сама она направилась выполнять свою работу, а я остался наедине с домом. Он был молчалив, сколько бы я не задавал вопросов, он никогда мне не отвечал. Я думал, что ему плохо и попытался развеселить, но он лишь фыркнул и продолжил коротать время в величественном молчании. Время тянулось очень долго, но хозяева вернулись, пока Нина еще не спустилась с верхнего этажа. В дом зашла семья. Красивая женщина с золотыми волосами, убранными в сложную прическу, мужчина в строгом костюме с уставшими, печальными глазами и мальчик в шортах и футболке, которые были ему явно малы.

Мальчик весело побежал в сторону стола и остановился, увидев меня. Посмотрев по сторонам, он протянул пухлую детскую ручку ко мне и больно схватил за уши. Руки его были грязными и липкими. Казалось, что он съел карамель этими руками, а потом помыл их в луже.

– Мам, мам, смотри какой зайчик! – воскликнул он, тряся меня вверх и вниз. – Он такой классный – крикнул малыш, ударив меня об стол и только потом понес к родителям.

– Да, милый, но лучше положи на место, он же грязный – с отвращением сказала мама мальчика. Ее голос был самым ужасным из всех, что я слышал. Он был похож на смешение крика и расстроенного рояля, по клавишам которого кто-то бездумно ударил.

Вниз спустилась Нина. Она вежливо поприветствовала хозяев, а потом заметила мальчишку, державшего меня за уши.

– Что ты делаешь? Отпусти, ему же больно. – крикнула она, быстро подбегая к мальчику. Но он успел ухмыльнуться. По злому, как улыбаются те, кто увидел слабость человека и собирается ее использовать. Мальчик разжал пальцы, и я полетел вниз.

Полет казался вечным. Я вспомнил нашу первую встречу с Ниной, наш чулан, тетушку Зои и ее друга, ребят с улицы и отчима моей подруги. И вот, земля. Чувства медленно покидали тело, когда я вновь ощутил теплые руки Зои, ее вечно дрожащие, но такие родные руки. Она крепко обняла меня, осмотрела и только потом подняла глаза на родителей мальчика. Те, в свою очередь, никак не отреагировали на происшествие, только немного улыбнулись и отправили сына мыть руки к обеду.

– Он кинул на пол моего друга – тихо сказала Нина – Из-за вашего сына ему сейчас очень плохо. – Родители ничего не сказали в ответ на замечание девочки, только попросили закончить побыстрее уборку. Положив сумки, они ушли куда-то наверх, оставив плачущую девочку в полном одиночестве.

Как бы я хотел обнять ее сейчас. Сказать, что от такого падения не умирают. Попросить прощения, что я плохой друг, раз не могу защитить себя и ее. Я лежал у Нины на руках, поглощенный мыслями и надеясь на то, что, хотя бы одну из них моя подруга услышит.

Девочка вытерла слезы и погладила зайчика. Еще раз осмотрев его с ног до головы, она положила друга на прежнее место и продолжила уборку.

Снова оказавшись на столе, я услышал дом. Он громко смеялся, иногда вздрагивая. Я спросил у него, в чем причина. И дом заговорил…

– Вы такие смешные, бедняжки. Ваши желания и проблемы так ничтожны и поверхностны. Вам, бедным, никогда не понять ни настоящей красоты, ни морали и жизненных ценностей. Бедные люди бедны не из-за отсутствия денег…

Дом говорил прерывисто, иногда переводя дыхание от смеха. Но то, о чем он говорил заставляло меня задуматься.