Другое лицо

Закончив с гримом, я встретилась взглядом с собственным отражением в зеркале. Темные глаза, накрашенные так, словно я собиралась в ночной клуб в самой неблагополучной части Берлина. Рот красный и блестящий, волосы черной занавеской вокруг лица.

Я прихватила с собой бутылку красного вина с винтовой пробкой и прикладывалась к ней время от времени, чтобы оставаться в тонусе. Благодаря алкоголю моя вера в успех росла. Требовалось, однако, сохранять голову холодной.

Далее начался процесс переодевания. Я аккуратно разложила одежду на покрашенном синей краской кухонном диванчике. Увидела себя целиком в большом зеркале, висевшем на стене, и вздрогнула. Черный кружевной пояс, черные чулки и черный кружевной бюстгальтер. Я рассмеялась, было непривычно видеть себя такой. Обворожительной и немного пугающей. Я шагнула в короткую черную юбку и застегнула молнию, натянула через голову красную блузку и только потом надела парик. Черная куртка помогла мне закончить превращение, и, сев за стол снова, я опять выпила вина. Теперь требовалось потренироваться ходить в обуви на высоких каблуках, и мне не оставалось ничего иного, как прогуляться по половикам. Какое абсурдное зрелище я, наверное, представляла собой в этой маленькой тесной хибаре, чуть не ударилась головой о потолок. Мой взгляд упал на часы. Один час остался. Я собрала грим и свою одежду и сложила к себе в сумку. Снова села за стол, закончив со всем, и выпила еще вина. То, что мне предстояло вести машину, меня нисколько не заботило. Если бы меня остановила полиция на обратном пути из Льюгарна, мне, вероятно, пришлось бы столкнуться с гораздо худшими проблемами, чем управление транспортным средством в нетрезвом виде. Медленно и методично я мысленно прошлась по всем этапам своего плана. Знала, мы будем одни, и надеялась, что никому из его находящихся поблизости соседей или знакомых не придет в голову позвонить в дверь. Хотя, собираясь изменить жене, Хенрик Дальман наверняка должен был постараться свести такую опасность к минимуму. Однако имелись и другие критические моменты. Согласится ли он на мою доминирующую роль или предпочтет править балом сам? Второе я не могла допустить. К сожалению, понятия не имела о его сексуальных привычках, и мне оставалось только надеяться, что мой замысел сработает. Что им не составит труда манипулировать, и что его в первую очередь будет интересовать удовлетворение собственных потребностей, как большинство мужчин.

В довершение всего я упаковала мои вещи, привела в порядок мебель и поправила скатерть, чтобы не осталось никаких следов пребывания постороннего человека в доме. Даже если он находился довольно далеко от виллы Хенрика, существовала опасность, что полиция проверит и его впоследствии. Живот заныл при этой мысли. Неужели мне удастся задуманное? Неужели я на такое способна?

Я в последний раз проверила все внутри, прежде чем вышла наружу. Вытерла ключ, положила его в горшок, откуда взяла, и поспешила прочь.

В отличие от большинства других творивших в Висбю ремесленников и художников, старавшихся привлекать к себе как можно больше внимания, Хенрик Дальман предпочитал особо не бросаться в глаза. Его бутик и примыкавшую к нему мастерскую на Хестгатан, где он трудился со своими помощниками, скрывал от посторонних глаз не имевший никаких вывесок забор, и тот, кто не знал, что происходило за ним, вполне мог пройти мимо, даже не посмотрев в ту сторону. И все равно на удивление много народу приходило туда. Коллектив был популярен как на острове, так и на материке, и он также начал приобретать международную известность после того, как один британский журналист опубликовал большой репортаж о бетонных скульптурах Хенрика в уважаемом издании Art Review.

Карин открыла скрипящую деревянную дверь и шагнула через высокий порог. Утреннее солнце освещало живописный, вымощенный булыжником двор с плетистыми розами на низких белых домах, чьи окна начинались почти на уровне земли.

– Черт, как красиво, – произнес Виттберг с восхищением.

– Это в порядке вещей. Живешь по соседству и никогда не приходил сюда, – заметила Карин.

– Ты же знаешь, как это бывает. Красоты собственного города всегда становятся откровением для нас, – ответил Виттберг и подмигнул ей.

Он постучал в дверь мастерской. Бутик еще не открылся, но в примыкавшем к нему помещении уже теплилась жизнь. Они вошли в продолговатую комнату с низким потолком. Мужчина на вид лет сорока стоял, наклонившись над столом с подсветкой. Его длинные темные волосы были собраны в конский хвост, а наряд составляли серая футболка и джинсы. Он вопросительно посмотрел на них.

– Добрый день, мы из полиции Висбю, – сказала Карин, которая чаще всего командовала, когда она и Виттберг находились на задании вместе. – Меня зовут Карин Якобссон, а это мой коллега Томас Виттберг. Мы хотели бы обменяться с тобой несколькими словами относительно убийства Хенрика Дальмана. Можем сесть где-нибудь и поговорить без помех?

– Да, – сказал мужчина и покачал головой. – Какая трагедия. Мы все в шоке.