Другое лицо

Сейчас уже она мечтала о возвращении домой. Постоянный шум со всех сторон и новые впечатления ужасно утомили ее, казалось, она вот-вот упадет в обморок. Все эти переполненные автобусы с нервными людьми. Спешащие мимо нее прохожие с сосредоточенными взглядами, нагруженные сумками и огромными пакетами. Сесилия и Анки посетили бутик Hennes & Mauritz на Сергельской площади и заглянули в «Охленс», но этот огромный универмаг просто невозможно было обойти за один раз. Ноги болели, ей ужасно хотелось пить и в туалет. Парфюмерный отдел с улыбающимися продавщицами, манекены в модных летних платьях, обувная секция, где старые модели сандалий продавались с большой скидкой… Она потеряла удовольствие покупать вещи, чувствовала чуть ли не отвращение ко всему окружавшему ее изобилию товаров.

– Может, зайдем куда-нибудь и попьем кофе? – предложила Анки.

Сесилия кивнула благодарно и испытала огромное облегчение, оставив шумный магазин за спиной.

Они пошли в близлежащее кафе и заказали кофе и сливочные пирожные. Сесилия сидела и ковырялась в креме, он был сладкий на вкус, но не лез в горло. Окружающие не обращали на нее внимания, стокгольмцы были заняты сами собой. Здесь никто не знал ее, и, похоже, все другие вообще не заботили никого. Это отчасти радовало, но одновременно казалось странным. Дома на Готланде все знали, кто она, и малейший шаг каждого человека вызывал любопытство других. Мельчайшие детали представляли интерес, и любой отсутствующий обсуждался со всех сторон. Как, например, в маленьком продовольственном магазине, куда она обычно ходила за молоком. Но в этом имелись свои плюсы, всегда находилось, с кем поговорить.

– Ты выглядишь задумчивой, – заметила Анки и соскребла остатки сливок со своей тарелки.

Сесилия пожала плечами.

– Как приятно, что мы смогли провести этот день вместе, – продолжила Анки.

Она улыбнулась Сесилии, и та попыталась ответить улыбкой.

– Расскажи, как у тебя дела в школе.

Анки с интересом смотрела на нее.

– Все хорошо, – сказала Сесилия и не знала, что ей еще добавить.

– У тебя хорошие отношения с одноклассниками?

Она особо не размышляла об этом. Почему Анки задавала так много вопросов?

– Да, конечно, – ответила она поспешно. – Может, поедем домой?

Сесилия хотела, чтобы Анки оставила ее в покое, когда они вернулись в папину квартиру, но та жаждала продолжить общение. Предложила вместе посидеть на диване и поболтать. Папа должен был вскоре вернуться, и им с Сесилией еще предстояло отправиться в Старый город и поужинать вместе вечером. Анки говорила без умолку, рассказала о своих родителях и собственной юности. Сесилия слушала вполуха. Ее по-прежнему удивляло, как эта женщина смогла занять мамино место. Куда смотрел папа? Почему он влюбился в Анки? Она была красивой, но, несмотря на постоянный смех и болтовню, отчего-то казалась скучной.

Сесилия окинула взглядом гостиную. Наверное, благодаря Анки здесь появилось так много растений на подоконнике.

Дома на Готланде папу никогда не интересовали мамины герани, он также не работал и в саду. И эта мебель… Многочисленные подушки на диване и мягкий ковер. Это явно был не папин стиль.

Она не успела зайти в своих мыслях особенно далеко. В дверь позвонили. Анки вскочила с обычной улыбкой.

– Вот и он наконец, – сказала она и поспешила в прихожую открывать.

Судя по звукам, она сделала это, но потом, вопреки ожиданиям, Сесилия не услышала хорошо знакомый папин голос. В прихожей воцарилась тишина. Спустя некоторое время ее нарушило бормотание, словно разговаривали несколько человек, и она поймала себя на том, что начала считать секунды. Почему они шептались?

Затем входная дверь закрылась, и в следующее мгновение в дверях гостиной появилась Анки. Бледная как смерть. Позади нее шли два одетых в форму полицейских. Рослая светловолосая женщина и коренастый широкоплечий мужчина с редкими волосами. Сесилия смотрела вниз, на их ноги. Оба были в черных, хорошо зашнурованных ботинках.

Взгляд Анки рассеянно блуждал по сторонам, но она показала незваным гостям на диван.

Потом сама села рядом с Сесилией и взяла ее за руку. Сесилии не хотелось, чтобы Анки прикасалась к ней, но она не смогла освободиться от нее. Тело внезапно словно отяжелело. Грудь наполнилась страхом. Почему полицейские здесь? Что они делали в гостиной? Ее взгляд скользнул по светлым стенам и телевизору на тумбочке, по растениям с большими листьями в белых горшках. Одна из подушек давила ей на спину, но она даже не попыталась подвинуться в сторону.

Секунды замедлили бег.

По ее ощущениям прошла вечность, прежде чем женщина-полицейский открыла рот. Она переводила взгляд с Сесилии на Анки. Он казался печальным и все равно при этом равнодушным. Она просто выполняла свою работу. Ей приказали поехать и рассказать то, что никто не хотел услышать.

Сначала Сесилия толком не поняла смысла ее слов. Ей пришлось напрячься, чтобы осознать его.

Несчастный случай.

На летном поле.

Парашют не раскрылся.

Папа был мертв.

Он ударился о землю. Разбился. Погиб мгновенно.

Рядом рыдала Анки.

Сесилия моргала сухими глазами.