Другое лицо

Карин пересекла площадь Марии с роскошным фонтаном и установленной посередине него скульптурной группой «Рыбалка Тора» и продолжила путь по живописной аллее Сведенборгсгатан, миновала несколько магазинов мебели и модной одежды и один популярный ресторан. Ей очень нравились эти очаровательные кварталы, напоминавшие Висбю. Маленькие кафе и бутики, рынок с экологическими продуктами – и повсюду пестрая людская толпа: туристы, молодые жители Сёдермальма, которые не покинули город, чтобы отпраздновать Янов день в шхерах, а остались наслаждаться теплым и уютным Стокгольмом в ту пору, когда он представал во всей красе.

Ханна уже несколько лет жила на верхнем этаже многоквартирного дома вместе со своей подружкой. Она впервые увидела Карин уже будучи взрослой, и с каждой встречей женщины становились ближе друг к другу, пусть порой очередного свидания приходилось ждать достаточно долго. И Карин постоянно скучала по Ханне.

Карин вызвала лифт и, поднимаясь, изучала свое лицо в зеркале. Она так больше и не испытала счастья материнства. Не знала, каково это – держать маленького ребенка в объятиях, чувствовать, как он обвивает шею пухлыми ручонками, слышать, как называет мамой. Она сделала ставку на карьеру, выучилась на полицейского и посвятила свою жизнь раскрытию сложных преступлений. Ей вряд ли снова мог представиться шанс стать матерью. И кто в таком случае выступил бы в роли отца? Сама она видела в ней только Андерса, но он был на двенадцать лет старше ее и наверняка не имел никаких мыслей на сей счет. Ведь его собственные близнецы уже выросли.

Лифт резко остановился на верхнем этаже, и Карин на мгновение прислонилась к стене в попытке справиться с приступом печали, снова застигнувшим ее врасплох. Они случались у нее порой перед встречей с Ханной, когда она наиболее остро чувствовала, чего лишилась не по своей вине. Но такова была ее судьба. Оставалось только принять это и идти дальше.

Она взяла себя в руки, бросила последний взгляд на зеркало, поправила челку и подняла свою сумку. Какой смысл терзать душу мыслями о том, что ты не в состоянии исправить. Помимо этого она не имела особых причин жаловаться на жизнь, ей следовало только радоваться, что у ее дочери все складывалось так хорошо.

Ханна открыла дверь и впустила ее в прихожую.

– Хорошо добралась? – спросила она после того, как обняла Карин и повесила ее куртку на вешалку.

Не дожидаясь ответа, она решительно взяла сумку матери и пошла впереди нее в гостевую комнату, где Карин обычно спала, приезжая к ней. Сейчас у них была всего одна ночь, но это было лучше, чем ничего. Карин нужно было работать днем, но вечером они собирались поужинать вместе. Она с нетерпением ждала возможности наговориться вдоволь. Не так часто им с дочерью удавалось увидеться.

Хоромы с трехметровым потолком, где Карин сейчас находилась, резко отличались от ее скромного жилища на Меллангатан в Висбю. Ее всегда поражало, как красиво жила дочь. Это была построенная в начале прошлого столетия и со всей тщательностью обновленная просторная четырехкомнатная квартира с массивными плинтусами, лепниной на потолке и несколькими богато украшенными кафельными изразцовыми печами. Ханна и Габриэла обе имели хорошо оплачиваемую работу и никаких детей, на которых они могли бы тратить деньги. Габриэла активно занималась политикой, а Ханна успешно работала инженером в строительной индустрии. Но, кроме того, ее состоятельные родители, принадлежавшие к известному семейству фон Шверин, позаботились о том, чтобы она никогда не испытывала финансовых проблем. Эти апартаменты она получила в наследство от богатого родственника, а потом ее отец постарался, чтобы их привели в порядок по высшему разряду. Карин нравилось у дочери, пусть даже в такой обстановке она чувствовала себя бедной родственницей из деревни.

Даже если и Ханна, и Габриэла откровенно симпатизировали левым партиям, любой посторонний сразу решил бы, что здесь жили люди из высшего общества. Отполированный да блеска пол покрывали натуральные ковры, мебель была стильного дизайна, а одну из стен в гостиной от пола до потолка закрывал заполненный множеством книг стеллаж. В распоряжении Карин была гостевая комната с выкрашенными в перламутрово-серый цвет стенами, кроватью со стеганым покрывалом и шикарным черным кожаным креслом от Корбюзье у окна. Это напоминало личный номер в шикарно обставленном отеле.

– Я уже позаботилась о завтраке, – сказала Ханна. – Ты голодна?

– Да, – призналась Карин. – Действительно очень хочу есть. Приехала прямо из Висбю и еще не успела перекусить. Я купила рогалики…

– В этом не было необходимости, мама, – укорила Ханна мягко. – Я все приготовила. И сама очень голодна. Работала над проектом полночи.

У Карин потеплело в груди. Ханна назвала ее мамой. Это случалось не часто, но каждый раз Карин едва сдерживала слезы. Но сейчас ей удалось совладать с собой, хотя и пришлось наполнить стакан водой из-под крана. Не хотелось разреветься в самом начале столь долгожданной встречи.