Другое Место. Рассказы

— Ах, так! — блондинка повысила голос, а за ним следом взлетели вверх и ее брови. — Ах, вот как?!

— Да, вот так вот! — мстительно крикнула Милли. Она распахнула дверь лифта, а сама свирепо обратилась к Джимми, у которого на лице в этот момент застыло какое-то странное, вроде бы смущенное выражение. — А что касается тебя, Джимми Андервуд, прямо и не знаю, что ты себе думаешь…

— Да какое отношение он имеет к вам, мисс? — резко оборвала ее блондинка. — Это же неслыханно! Я на вас буду жаловаться! Вспомните тогда, где ваше место. Пожалуюсь, и точка!

Милли чуть было не сказала ей, куда она может засунуть свою жалобу, как вдруг осознала, что все это для нее означало… В универмаге «Борриджес» правила были установлены простые, раз и навсегда, клиенты должны быть довольны сервисом, а потому если на тебя кто-то пожаловался, то все, конец… Глаза ее наполнились слезами, она закусила губу.

— Ладно-ладно, — забормотала она, — так и быть, жалуйтесь, если вам так уж хочется…

Но неожиданно вмешался Джимми. То есть, он скорее даже накинулся на блондинку:

— Эй, Сисси, будет тебе! — угрюмо бросил он ей. — Говорил же, что ты переигрываешь. Не волнуйся, Милли.

Блондинка вдруг разом переменилась. Нельзя было даже себе представить, что это один и тот же человек, с тем же лицом. Она хихикнула, потом сморщила нос, как бы поддразнивая Джимми, и тут же дружески подмигнула Милли.

— Ладно, сами разбирайтесь, — сказала она, и в ту же секунду ее и след простыл.

Джимми кивнул в ту сторону, где растворилась блондинка.

— Жена нашего Альберта, — пояснил он. — Небось слышала про нее. Ничего баба, только перестаралась вот. Она вообще такая, за что ни возьмется, вечно переборщит. Она все и придумала. Понарошку вроде. Я понимаю… Ну, извини меня, Милли. Честное слово, я не хотел. A-а, черт дери…

И прежде чем Милли успела сообщить ему еще раз в самых сильных выражениях, что она про него думает, Джимми уже ворвался обратно в лифт, обнимая и целуя ее. Все сразу, одним махом. Что вовсе не показалось ей неприятным…

— Ай! — вскрикнула Милли, опомнившись минуты через две. В лифте, кроме них, стоял еще кто-то. Она вся раскраснелась, ее бросило в жар, волосы растрепались.

— Ва-ам наверх? — сказала она охрипшим от страсти голосом.

Перед ней стоял забавный, тучный, бедно одетый человек, куривший старинную трубку. Наверное, писатель. Он странно взглянул на нее, ткнул большим пальцем руки в сторону стеклянной крыши, за облака, покачал головой и промолвил:

— Наверх? На небо, что ли? Нет уж, девушка, мне еще рано.

— Ой, извините! — хихикнула Милли. — Что это со мной? Ва-ам вниз?

И все время, до самого первого этажа, этот грузный, неопрятный человек рассказывал какую-то глупейшую историю. Но тем двоим было совершенно все равно.

КОРОЛЬ ДЕМОНОВ Перевод В. Азова

Труппу, набранную для Большой Ежегодной Рождественской Феерии Тома Барта в старом браддерсфордском театре «Ройял», раздирала склока. Труппа эта совсем не была «компанией веселых друзей» каковую составлявшие ее актеры усердно изображали — при любезной помощи местного рецензента — на страницах «Браддерсфорд геральд» и «Уикли геральд баджит». Актриса, игравшая Первого мальчика, сказала своему мужу и еще пятидесяти пяти разным лицам, что она может работать с кем угодно и прославилась благодаря этой способности, но что на сей раз дирекция отыскала и пригласила на роль Первой девочки единственную в своем роде актрису, из-за которой никто уже не может работать ни с кем. Первая девочка сказала своей приятельнице, Второму мальчику, что Первый мальчик и Вторая девочка все портят и могут очень даже просто погубить спектакль. Королева фей то и дело подчеркивала, что по причине всем известной мягкости своего характера она не хочет поднимать шума, но что рано или поздно Второй девочке придется услышать кое-что не слишком приятное. Джонни Уингфилд заявлял, что публика ждет прежде всего хорошей, крепкой игры главного комика, которому на сцене должна быть предоставлена полная свобода, но кое-кто этого еще не уразумел. Клоуны Диппи и Доппи намекали, что, будь здесь даже две сцены, Джонни Уингфилду все равно их было бы мало.