Другое Место. Рассказы

Но тут снова раздался звонок, и она лишь услышала что-то про вторник и про вечера, из чего сделала вывод, что его опять неожиданно поставили работать в вечернюю смену. Это его, конечно, отчасти оправдывало, но все-таки она не была еще готова простить его. Он по-прежнему вел себя довольно нахально, хотя немного присмирел, и, похоже, относился к ней так, будто она была его собственностью. Между тем звонок явно обращался с ними обоими, как со своими слугами.

Они приехали на первый этаж, где их дожидалась целая толпа удивительно глупых людей. Когда она открыла дверцу и спросила «Ва-ам наверх?», они еще некоторое время стояли и чего-то ждали. Может, думали, что ее Джимми из лифта выйдет. А он и не собирался. В полном смущении, красный, как рак, он распластался по задней стенке, стараясь занимать как можно меньше места. Люди заполнили лифт, и Милли довольно долго развозила их по разным этажам. Пока лифт перемещался с одного этажа на другой, в нем воцарялась мертвая тишина, и слышалось только тяжкое сопение Джимми. Ему все это уже начало надоедать. Так ему и надо.

Тут полная дама с крючковатым носом громко объявила, что желает вернуться на первый этаж. Этого Джимми вынести не смог, его распирало от желания оправдаться перед Милли. Он был уже не в силах сдерживаться.

— Так я, значит, в воскресенье забегу, ладно? — вымолвил он, пока они ехали вниз.

— Какое вы имеете право… — начала полная дама, уставившись на него.

— Да я не вам, а девушке, — пробормотал Джимми.

Милли почувствовала, как ее лицо и даже шея покраснели от стыда. Она в ужасе уставилась в темноту лифтовой шахты. Джимми, конечно, в своем репертуаре: явился — и на тебе, выставил ее полной дурой. А вдруг эта дама возьмет да пожалуется? Она как раз из таких, которые, чуть что не так, тут же бегут жаловаться. Милли по опыту знала, что именно толстухи с крючковатыми носами хуже остальных… Женщина, правда, больше ни слова не сказала, и Милли посмотрела ей вслед с облегчением, когда та, грузно переваливаясь, двинулась к выходу. Больше лифт пока никто не вызывал, и она поехала в подвал, где в то утро было спокойно.

Милли повернулась к Джимми: тот явно был не в своей тарелке. А на кой он вообще заявился? Чего ради все эти разговоры? Может, это он нарочно, чтобы устроить ей неприятности?

— Короче, извини, ладно? — пробормотал Джимми. Он чувствовал свою вину, а как же иначе, он ведь сам работал с людьми, когда дежурил на станции. — Я только хотел сказать, что в воскресенье в любом случае зашел бы, но когда увидел тебя с этим типом, да еще вспомнил, что ты раньше говорила…

— А что я такого говорила?!.. — запальчиво вскричала Милли.

— Будто сама не знаешь, — отрезал Джимми, который, конечно, был человеком смелым, однако поостерегся повторять здесь, в подвале универмага, их клятвы в вечной любви и верности до гроба.

Тут он вдруг окинул ее взглядом, и выражение его лица изменилось.

— А я тебя, Милли, в форме еще ни разу не видел. Тебе так идет! Шик-блеск, да и только!

— Да ладно, так себе.

Она старалась держать дистанцию, однако это было непросто, когда он вот так на нее смотрел. Раздался звонок. Ну и пусть. Подождут. Ах, Джимми, бедняжка. В конце концов, ведь решился же, пришел к ней сюда и все пытается помириться, прямо в лифте.

— Особенно шляпка, просто люкс, — продолжал Джимми, еще больше приободрившись.

Вот тут он, конечно, дал маху. Похвалить форму — это был верный ход, но рассуждать об этом затейливом шоколадно-золотистом сооружении, отдаленно напоминающем колпак шеф-повара, а на самом деле вообще ни на что не похожем, — этого Милли вынести не могла. Тут, разумеется, опять настойчиво затренькал звонок, будто напоминая ей, что весь смысл ее жизни сводится к тому, чтобы париться под этим дурацким колпаком, возить одних и тех же людей вверх-вниз да терпеть их вечные попытки заехать ей в глаз краем идиотских свертков с покупками.

— Ой, ладно тебе, что это ты все: комплименты да комплименты!

И они поехали наверх.

— Ну, теперь-то ты чего? — обиделся Джимми.

— Ва-ам наверх?

Нет, этим вниз. Она грохнула дверью, чуть не расквасив им физиономии. После они опять двинулись вверх, миновали второй этаж, поехали выше.

— Ну, чего ты? — Джимми порой был совсем как звонок у лифта, такой же настырный. — Чего я такого сказал-то?

— Слушай, заткнись! Отстань от меня, ладно? — Лифт остановился на третьем. — Ва-ам наверх?

Этим наверх, всем трем дамам, и две из них выразительно посмотрели на нее, сухо заметив, что им пришлось ждать несколько минут, а потом, с любопытством разглядывая рассерженного Джимми, поведали друг другу, что сервис в «Борриджес» теперь не тот, что был когда-то, м-да, совсем не тот. И выйдя из лифта, направились в кондитерскую.

«Чтоб вы все подавились!» — мысленно пожелала Милли, открывая им дверь. Джимми снова что-то пробормотал себе под нос, однако она, стрельнув в него глазами, гордо задрала подбородок и отвернулась. И тут, прежде чем она успела закрыть дверь, из-за угла показалась старая дама, а с нею рядом, склоняясь к ее локтю, шел тот самый молодой человек из музыкального отдела.