Другое небо

В прошлом, до тех пор, пока Барбро не пришла к нему со своим горем, у него просто не возникало необходимости изучать фольклор дальнопоселенцев, да и упоминания об этой стороне жизни в прессе тоже встречались нечасто. В последнее же время он все чаще приходил к мысли, что ему недостает понимания отношений, сложившихся между дальнопоселенцами Роланда и запугавшими их «призраками». Он не собирался изучать их с точки зрения антропологической науки, но полагал, что нужно хотя бы прочувствовать, узнать этот феномен.

Все задвигали стульями, забегали, потом снова расселись по местам. В чашки налили свежий кофе, рядом появились рюмки с бренди.

— Последнюю строчку нужно петь хором. Так что давайте все вместе, хорошо? — сказал старший сын Айронса.

Ему тоже явно хотелось как-то разрядить напряженность. Что это, подумал Шерринфорд, катарсис посредством музыки? И тут же ответил сам себе: нет, скорее — экзорцизм.

Одна из дочерей хозяев взяла в руки гитару, и юноша запел. И голос, и мелодии едва пробивались сквозь шум разгулявшейся снаружи стихии.

 Бродил бродяга Арвид
 Среди полей и холмов,
 Под сенью лесных дрожелистов
 И вдоль поющих ручьев.

 Вьется под деревом наш хоровод,

 Где огнецвет цветет.

 Шептал бродяге ветер,

 И в воздухе пахло травой,
 Светили на небе две лунные лампы,
 Холмы блестели росой.

 Вьется под деревом наш хоровод,

 Где огнецвет цветет.

 Свою вспоминая подружку,

 Что ждала, где солнца свет,
 Он замер, увидев сиянье звезд,
 Где звезд в самом деле нет.

 Вьется под деревом наш хоровод,

 Где огнецвет цветет.

 А там под огромной скалою

 Во мраке неверных теней
 Резвился, приплясывал Древний народец
 Среди золотых огней.

 Вьется под деревом наш хоровод,

 Где огнецвет цветет.

 И в танце каждый аутлинг,

 Как ветер, огонь и вода.
 Все пляшут под звуки серебряных струн
 И не устают никогда.

 Вьется под деревом наш хоровод,

 Где огнецвет цветет.

 Навстречу ему вдруг выходит

 Царица ветров и тьмы.
 И звездами блещет Царицы взгляд,
 И холодом дышит зимы.

 Вьется под деревом наш хоровод,

 Где огнецвет цветет.

 Любовь, словно свет небесный,

 Во взгляде ее горит.
 Становится с Арвидом рядом Царица…

— Хватит! — Барбро, сжав кулаки, вскочила со стула. По ее щекам бежали слезы. — Как вы можете… такое… про этих тварей… Они же украли Джимми…

Выбежав из комнаты, Барбро поднялась по лестнице в гостевую спальню. Но балладу про Арвида она все-таки допела сама, и случилось это спустя несколько часов, когда они остановились на перевале, куда не осмеливались забираться даже самые отчаянные бродяги.

Все семейство Айронсов настойчиво уговаривало их оставить свои планы и не ходить в запретные земли, но они стояли на своем, и прощание получилось очень сдержанным. Оказавшись вдвоем в машине, движущейся на север, они тоже поначалу молчали. Однако мало-помалу Шерринфорд разговорил Барбро, попросив рассказать о себе. Через некоторое время, вспоминая дом и старых соседей, она даже отчасти забыла о своем горе. И как-то незаметно, за разговором, Барбро сделала несколько важных открытий: например, что под строгими профессиональными манерами Шерринфорда на самом деле скрывается гурман, поклонник оперы, и что она ему, оказывается, небезразлична. Или что она сама все еще умеет смеяться и ценить красоту раскинувшихся вокруг диких земель. Неожиданно Барбро поняла, почувствовав себя при этом немного виноватой, что в ее жизни есть и другие надежды помимо той единственной — вернуть сына, которого подарил ей Тим.

— Я уверен, что он жив, — сказал Шерринфорд и нахмурился. — Откровенно говоря, я теперь жалею, что взял тебя с собой. Мне думалось, мы просто соберем кое-какие факты, но тут вырисовывается нечто большее. Если нам встретятся настоящие похитители Джимми, они могут оказаться и настоящей угрозой. Возможно, мне следует повернуть к ближайшему поселению и вызвать самолет, чтобы тебя забрали обратно.

— Черта с два я улечу обратно, — ответила Барбро. — Тебе все равно нужен кто-то, кто знает местные условия, и, кроме того, я очень неплохо стреляю.