Другое племя

42

Ночь наступила как-то внезапно, словно Допсу удалось освоить систему йоги и отключиться от восприятия этого бренного мира. Свет в холостятской квартире не горел. Грязная посуда стояла в раковине. Допс поднялся на ноги и налил себе выпить. Темнота успокаивала и помогала собраться с мыслями.

– Мог бы и не звонить, – сказал Допс старому телефону. От выпитого в желудке растекалось приятное тепло. Допс тряхнул головой, прогоняя воспоминания. – Мог бы и не звонить! – крикнул он в пустоту. Лицо Бренана было таким четким. Казалось, можно вспомнить даже морщины, разглядеть седеющие волосы. Допс налил еще выпить, но так и не сделал ни одного глотка. Бренан верит в него. Надеется на него. Сможет ли он подвести его? Наверно, нет. Верит ли он, что рассказ Бренана не более чем игра его воспаленного воображения? Наверно, нет.

Допс собрал вещи и выгнал из гаража старый пикап. Двигатель недовольно заурчал. Допс проверил телефонную книгу. Номер Бренана все еще был там. Допс подумал, что было бы неплохо позвонить ему и сказать, чтобы он не предпринимал ничего в одиночку, но потом вспомнил зверя и понял, что сейчас единственно верным решением будет прибавить скорость и не отвлекаться на ненужные мысли. Допс зевнул, отчитав себя за промедление. Если бы он выехал сразу, после звонка Бренана, то сейчас у него в запасе была бы целая ночь, и можно было выгадать пару часов на сон. Хотя, он бы все равно не остановился. Страх заставлял двигаться, пренебрегая усталостью. Если зверь где-то рядом, если его желтые глаза выбирают себе сейчас очередную жертву, то сон может и подождать. Особенно сон тех, кто позволил зверю жить, кто не смог остановить его. Допс сосредоточился на воспоминаниях, пытаясь восстановить детали. Неужели у монстра нет уязвимых сторон? Но ведь старый шериф уже однажды убил его отца. Желудок Допса сжался. Отец. Вспоминать о матери совсем не хотелось, но мысли плыли в своем постоянстве, заставляя воображение рисовать омерзительные картины зачатия. Ребенок. Ребенок человека. Ребенок монстра. Нет! Допс прогнал сомнения. Это всего лишь зверь. Убийца. Монстр, забравший столько жизней, что голова начинала идти кругом. Руки Допса сжались так сильно, что побелели костяшки. Если бы он не отвернул в ту далекую ночь, то Тесс была бы жива и Дин, и все те, кого зверь убил после.

– Дай мне еще хоть один шанс! – процедил сквозь зубы Допс. Блеклые полосы прорезали ночное небо. Сон отступил, но на этот раз не из-за страха. Теперь его прогнал гнев. Всепроникающий и всеподчиняющий гнев. Допс посмотрел на часы и поклялся себе, что не сомкнет глаз до тех пор, пока зверь жив.

43

Зубы Бренана сжались, когда он снова увидел свою дочь в компании зверя. Имеет ли он право спасти ее, проигнорировав жизни других? Имеет ли право поддаться своей слабости? Возможно, да. Да, если не было бы уже слишком поздно. Однажды он позволил уже себе слабость. Не убил ребенка. И теперь оставалось лишь считать количество жизней, прерванных из-за этой ошибки. Они всегда будут на его совести. Лора звонко рассмеялась, заставив отца вздрогнуть. Смех показался ему криком. Сжав беретту, он уже готов был выскочить из машины и спасти своего ребенка.

– Не сейчас! – остановил его Допс.

– Я думал, ты спишь, – буркнул сквозь зубы Бренан. Рука Допса сжала его плечо.

– Я не могу знать, что ты сейчас чувствуешь, но я знаю, что сейчас не самое лучшее время для мести.

– А если он снова сбежит?

– Не сбежит, – Допс сказал это с такой уверенностью, что Бренан невольно поверил ему.

Где-то далеко снова засмеялась Лора. Фокусник Джек извлекал шутки ловчее, чем карточный шулер достает тузов из своего рукава. Они шли по улице, разбившись на пары, и летний вечер только начинался.