Другое. Сборник

– Клянусь всем святым на свете!!! Гореть мне в огне, если откажусь от клятвы, какую даю сейчас!

– Верным тебе я бы смог быть совсем недолго… Я не в меру влюбчив…

– Изменял бы?

– Понимай, как хочешь…

– Бр-р-р!.. Впрочем, осуждать тебя я не имею права. Ты ведь мужчина…

– А ты как юная женщина просто ещё не знаешь себя!..

– Как раз этого я бы и не сказала! Знаю!

– Что же?

– Это – тайна…

– Только твоя или и вашего семейства тоже?

– И то и другое; не могу предположить, что тебе захочется узнать её не от меня. Клянись: не захочется!

– Клянусь! И – сгореть мне от молнии и стыда! – Он улыбался, радуясь, что возникшая словесная перепалка перетекала в нечто шутливое и забавлявшее уже обоих. – Однако, полагаю, мне всё же будет дано узнать её?

– Узнаешь.

– Когда? Мне уезжать… послезавтра…

– Собирайся и поезжай, когда захочешь и когда надо.

– А – как же с тайной?

– Она во мне, и, кажется, я сумею сохранить её.

– Долго?

– Узнаешь.

– Но…

– Когда придёт время! – Она уже смеялась и, похоже, ей было в удовольствие похваляться перед ним такою своей загадочностью, указав на неё столь неожиданно и чувствуя, как он непритворно заинтересован или даже заворожён ею.

– Я преклоняюсь перед тобою… Я покорён… Тебя нельзя не любить… – шептал он ей на ушко, испытывая прибывание в нём очередного приступа вожделения. – Только всё же не забудь о тайне. Поделишься?..

– Могу и забыть. Я ведь теперь уже совсем женщина…

– А я то вроде как забыл…

– Приди же ко мне! Вот она я… – и они смеялись и радовались оба, перемежая смех ласками и забытьём огневой страсти, охваченные счастьем от постижения родственности их душ и не обращая внимания на то, что от ночи, щедро одарившей их божественными наслаждениями, уже оставались буквально крохи…

Приглашённый Филимоном к завтраку, он спросил у того, знает ли он, по какому случаю в поместье пребывают жандармы. Раз уж встреча с управляющим откладывалась, он собирался провести наступивший новый день с возможно большею пользой.

Это, как он считал, позволило бы ему быть в лучшей готовности – и к процедуре оформления займа, и к не оставлявшему его намерению выполнить принятое от Андрея важное наставление, да и его писательству могло стать нелишним подспорьем.

– Как не знать, ваше превосходительство. – Было видно: холоп охочь до разговоров. – Наши, – он оглянулся, не стоял ли кто поблизости за спиной, – того… забунтовались… Недоимка выросла… из-за беглых… Подушные за них переложены на обчество. И вольным не сладко. Уходить из имения им не с руки, не с чем, капиталов-то не имеют, вот и служат, как прежде. Воля им хуже неволи. А ещё с баричем, их сынком, Андреем Ильичём… Пошли разговоры, что он попал к разбойникам, а те, мол, требуют, за него выкупные и – не мелочью… Опять же собирать с обчества… Правда ли с выкупными или только чтоб заполучить ещё один вершок, неизвестно… Барин тут полагаются на старание управляющего… Ну и – застроптивились… Прочих имений у семейства Лемовских, кроме энтого, шесть, и они уже все на ладан дышат. Тяжело и тем, кто отпущен и завёл своё дело – на пристани, мельнице, рубке леса, конезаводчик… Земля-то по-прежнему у господ, сдаётся в аренду, ставки и по ней повышены… Участились убеги…

– Стало быть, недовольство… И что же – принимались меры? Что происходило, коль понадобились жандармы?

– Собирали сход. Поспоримши, дрались. Подступались к барину, да вольные не позволяли… Кто больше шумел, тех служивые пробовали хватать, но толку не вышло. Разбрелись и вернулись уже с ружьями, ножами, косами… По ним прибывшие дали залпом. Барин их отговаривали; его не послушали… Опять прицельно… Наших поранило… Тут сбежались бабы, детвора, старичьё… Кто-то из ружья в самого ближнего, что стоял рядом с Ильёй Кондратьичем и кричал команды. И сразу в покойники… Ну и – в отомщение… Троих пораненных били нещадно и закололи, почитай прилюдно… штыками-с…Ещё пятерых держат в колодках на псарне, измываются… А барина заарестовали и повезли с собой…

– Того, что командовал, тут знали?

– Сказывают, из дальнего уезда, помещицы-вдовы сынок. С Ильёй Кондратьичем водили дружбу, хотя и редко, бывали тут на охоте, вроде как в зятья собирались…

– Панихида не сегодня ли?

– Если по-православному, то ноне… Только пройдёт не здесь. Убитых забрали родственники… Из разных имений: двоих в одном, третьего – в другом, – в соседних уездах. Там они были куплены. Наш управляющий оттедова; его к ним отрядили – для присутствия…

Полина Прокофьевна принимала его почти что радушно, встав с кресла, в котором сидела, и выйдя навстречу, чтобы подать руку для пожатия и поцелуя.

– Уж не обессудьте, – говорила она при этом. – У нас вот много всяких дел. – Она указала взглядом на сидевших по сторонам от неё. – Что ни день, то их всё больше…

Последовало его представление и знакомство с ними, когда она держалась важно и чопорно, негромко называя присутствовавших по должностям и именам и добавляя к этому краткие характеризующие каждого замечания.