После того как я закончила читать, бумага в некоторых местах потемнела от мокрых капель. Внутри всё плавилось, словно подожгли пластмассу и оставили растекаться по органам. Не заметила, когда стала с ненавистью рвать письмо и кричать. С каждым криком о том, чего больше не будет, слёзы душили сильнее. Я кричала ему о том, что брата больше нет. О том, о чём обещают люди и о том, чего стоят эти обещания. О том, как Дерек обещал, что никогда не бросит нас. И о том, как Йен обещал быть рядом. С каждым удушающим спазмом я понимала, что этого всего нет. Йен был прав, это всё иллюзия. Мы сами придумываем это, чтобы нам было легче жить и сами же медленно разрушаем себя и близких. Грудь сдавливало всё сильнее, воздух не хотел поступать в лёгкие, а слёзы вытекали, и оставалась только пустота, словно высушили целое озеро. Потом наступила темнота и всё закончилось.
Меня звал чей-то голос. Я чувствовала, как моё плечо что-то сдавливает и трясёт. Открыв глаза, увидела расплывчатое лицо Стейси.
– Ева! Ты меня слышишь?
Правый бок сильно затёк, а рука онемела. Я лежала на полу около своей кровати, а вокруг меня валялись клочки разорванного письма.
– Ты потеряла сознание? – обеспокоенно посмотрела она на меня.
– Нет… я не думаю, – попытавшись подняться, почувствовала резкую боль в голове.
– У тебя скорей всего был нервный срыв. Давай я помогу тебе встать, – поднимая меня с пола, проговорила она.
– Спасибо… Который час?
– Около полуночи. Я заходила за своей сумкой и увидела тебя на полу. Может, тебе в медпункт надо?
– Нет, всё нормально. Просто переутомление.
– Точно?
– Да, я в порядке. Ты, наверно, опаздываешь. Вы же уезжаете сегодня ночью.
– Да, через пятнадцать минут.
– Лучше иди, опоздаешь.
Стейси внимательно посмотрела на меня и уже собралась уходить, как вдруг остановилась и сказала:
– Ева… Мне очень жаль твоего брата. Дерек был хорошим парнем, – потом помедлив, она добавила. – И извини, что постоянно пыталась тебя унизить.
– Спасибо, Стейси.
Молча кивнув, она вышла из комнаты.
Умывшись холодной водой и собрав все вещи, я направилась к Сицилии. Быстро добежав до кабинета, я боялась, что не обнаружу её там. Но дверь была приоткрыта, а сама она стояла около своего стола и что-то разбирала на нём.
– Полковник Хоффман, – постучала я.
– Кадет Данн?
– Я хочу взять бланк для заявки.
– Ты же уже заполняла его, – непонимающе посмотрела она на меня.
– Да, но я поменяла своё решение.
По лисьи выгнув свою бровь, но ничего не ответив, она подошла к своему шкафу и вытащила оттуда лист бумаги.
– Держи, больше не дам. Так что будь добра, заполни всё без ошибок.
– Спасибо, – взяв его, я вытащила карандаш и стала заполнять бланк. Когда я закончила, то протянула его обратно Сицилии.
Прочитав внимательно всё, что я написала, уже не одна, а две брови поползли наверх, и она перевела на меня взгляд.
– Твой отец в курсе?
– Нет.
– Ты же понимаешь, что он будет против?
– Да, но я не изменю своего решения.
– Что ж, я не ожидала такого от тебя. Туда мало кто из девушек рвётся. Но, это похвально, – сухо произнесла она.
– Я знаю. Спасибо, – ответила ей в тон.
– Я отправлю твою заявку в Нью-Йорк, но это не значит, что тебя примут. Ты пропустила больше половины практики. Но тебя могут взять из-за твоих отличных показателей. Так что шанс ещё есть. Зайди завтра ко мне ближе к обеду, ответ уже будет.
– Хорошо, ещё раз спасибо, – отдав честь, я развернулась к выходу.
– Если не секрет, почему ты поменяла направление?
– Вы мне сегодня сказали, что если я не подчиню себе свою боль, то она будет управлять мной. Считайте, что я прислушалась к вашим словам.
Когда я уже собиралась закрыть дверь, она сказала:
– Дерека этим не вернёшь, ты же знаешь?
– Я знаю. Доброй ночи, полковник Хоффман.
Как бы вы поступили, если бы жили совсем в другом мире, не в таком к которому вы привыкли? Если бы в этом новом мире не было места для человечности и сострадания, а близкие люди предавали бы вас? А на каждом повороте ждала опасность? И вам приходилось бы идти и каждый раз оборачиваться, чтобы убедиться, что ваше время ещё не наступило. В таком мире останется ли в вашем сердце доброта? Сможете ли вы простить любимого человека, предавшего вас? Не очерстветь после потери главной частицы своей души? Все мы рождаемся на этот свет чистыми и открытыми ко всему, что нас окружает. Со временем мы сбиваем коленки и разочаровываемся в сказках. Перестаём верить в завтрашний день и отдаляемся от всего, что когда-то нас интересовало. Пандемия не изменила людей, люди были изначально такими. Она просто дала толчок этому, а люди, не протестуя, его приняли. Одно событие может перевернуть всё. Всё, что вы когда-то любили, умрёт или потеряет ценность. Потому что так устроен этот мир. Так устроены мы. Когда-нибудь наступит другое завтра, и люди снова станут жить как раньше. Без оглядки, без удушающей темноты, без мрачного настоящего. И я буду делать всё для того, чтобы это завтра скорее наступило.