Другой

Раскрыли окна, но это слабо спасает, от набирающей обороты, обеденной жары. Антон, сам уступил руль Сергею, вскарабкался на заднее сиденье с ногами, и быстро заснул. Я долго просидел с закрытыми глазами, но не смотря на сумасшедшую усталость, заснуть не получилось.

Какой длинный, насыщенный день, и ведь только обед, и проехали лишь половину пути, а я уже наелся — и дорогой, и друзьями и на год загрузил мозг гигабайтами незабываемых ощущений. Сейчас, самое время залезть в погреб, набрать полную ванную прохладной воды и попросить смазливую официанточку, принести чашечку крепкого, и лучше, даже наверное — холодного кофе. Видимо подъезжаем к экватору. Жара достигла своего апогея. Пот заливает глаза, защипало; едким жжением напомнила о себе ссадина на щеке, кожа, от раздражения покрылась шершавыми розовыми пятнами. Горячий ветер мечется по салону, не успевает осушать измученные соленые лица. Говорят, лица бывают еще и кислыми, это, когда еще жарче?

Сергей, улыбаясь, посмотрел на меня:

— Я ненавижу зиму, — сказал он.

— Нет, ничего хуже холода, — согласился я.

Сергей поднес ко рту кулак, подул в него и стал разминать, как это делают при обморожениях:

— Холодный воздух обжигает лицо, иней виснет на бровях и волосах. Пальцы дубеют, тело бьет дрожь, — и это — только минус пятнадцать.

Игорь снял очки, повернулся ко мне, потом внимательно посмотрел на Сергея:

— Хуже всего, когда идешь по снегу без сапог, — сказал он. — Набьешь еще за пазуху снега, в шапку толченого льда — и на голову. Страх, как холодно.

— А провалиться под лед, — дрожащим голосом заблеял Сергей, задергался, будто колотит холодом, — и два часа по степи, в обледеневшей одежде — а?

Я, влажной рукой размазал по лбу пот, со стоном выдохнул горячий воздух: — Одна радость, после мерзкой зимы, долгожданное теплое лето.

— Вот такая бы, держалась температура подольше, — сказал Сергей.

Я не согласился: — Можно еще пару градусов добавить — меня немного знобит.

Сумка Игоря — сзади, на самом верху. Из открытой молнии торчал рукав нейлоновой ветровки.

— Игорь, ты не против? — обратился к белорусу. — Там, смотрю у тебя курточка, из ширинки торчит…

— Да, конечно, бери! И если не трудно, мне тоже свитерок достань, — попросил он.

Оделись. Сергей, безучастно посмотрел на нас, снова дунул в еле сжатый кулак, включил печку.

— Если Вас не затруднит, можно на полную? — попросил Игорь, кутая руки в рукава свитера.

Пальцы Сергея нажали две кнопки возле руля, все четыре стекла поднялись одновременно. Печку, поставил на максимум, вентилятор, на пределе мощности, погнал горячий воздух в салон.

Я полез в багажный отсек, потянул из всех сумок без разбора, теплые вещи.

Шапок, мы с собой не брали, но их легко заменили смотанные спортивные штаны и кофты. Сергей вел машину, и не мог одеваться сам. Игорь, помог мне перекинуть через плечи водителя, тяжелый шерстяной плед, опоясали торс. Уши Сергея, от холода спасет накинутая на голову чалма, в прошлой жизни она была джинсами белоруса. Свои тела, мы с Игорем обернули спальными мешками, чехлы, в которых они находились, надели поверх обуви.

Так, мы ехали минут пять. От жары проснулся Антон. С минуту отходил от сна, потом, подозрительно стал рассматривать наши серьезные непроницаемые лица. Скоро, его интерес к нам пропал, бородач устремил взор в свое окно:

— Если бы вы знали ребята, как я жалею, что поехал с вами!

Подъехали к мосту, остановились. Он ремонтировался, движение — только по одной полосе, регулировалось светофором. Нам, горел красный.

— Хочу! Хочу! Хочу! — капризно закричал Игорь, показывая пальцем на то, что блестело под мостом.

Сергей включил заднюю передачу, проехали назад до пересечения с грунтовой дорогой. Грунтовка вела под мост, и тянулась вдоль реки, на приличном удалении. Проехали несколько километров, но вода ближе не стала.

Наконец, остановились, в тени большого дуба. Не очень удобное место для парковки, но у нашего джипа такой клиренс, что ему в общем-то, все равно. До реки — метров двести. Потопали. На подходе, стали избавляться от одежды.

Сергей плюхнулся первый, мы за ним.

На глубине вода чище, но холодная, и я побоялся плыть далеко, метров за пятнадцать от берега лег на спину, отдался на милость слабому течению и сопутствующему ему ветру.

На берегу заголосил мобильник. Не мой — свой аппарат я отключил еще дома, перед самым отъездом. Это Серый, кому-то понадобился.

"Здоровый" доплыл до фарватера, но услышал, нырнул; над ребристыми волнами сверкнули белые пятки, подомной скользнуло светлое пятно.

Появился у самого берега, выскочил мощно, стремительно как летучая рыба, но на суше остановился, стал оглядываться, в поисках смолкнувшего вдруг телефона.

По тому, как нервно, суетливо рыскал по берегу, прощупывая, хаотично разбросанные свои, и похожие на свои вещи, я понял — звонила она.

За все время пути, они еще не разговаривали, во всяком случае — при мне.

Сергей угадал мое законное желание подслушать, и злорадно скалясь, помахал рукой, крикнул:

— Не отвлекайтесь, сударыня! Кстати на середине вода и чище и теплее…