Другой

— Он тебя уволит.

— Уволю! Уволю! Правильно! Уволю!..

— Не уволит. Дим-Димыч у нас человек дела.

— На роботу можешь не выходить, — прошипел Дима.

— Хочешь танцевать? — спрашиваю.

— Хочу.

— Пошли.

— Уволю. Уволю. Уволю…

Взял ее за руку, и мы пошли танцевать. А все таки интересно "Идти завтра на работу или?.." Нет, придется поработать. Позади причитал Дим-Димыч:

— Сволочь какая. Но отчаянный… За что люблю его… Ну иди ко мне, дурочка.

Лидина голова уперлась в Димино плечо: — Непутевая ты у меня, глупенькая…

Тогда я жил с родителями, с мамой и отчимом. У отчима своя большая квартира, но я не хотел туда. Жил с ними, и кормили и обстирывали, и с отчимом я подружился… С ним и в спортзал — футбол, тренажеры, и в кафе — коньячок, кофе, и дома в карты, до утра…

Через неделю, после дня рождения переехал. Мы с Машей стали жить вместе. Самое счастливое время, когда люди только узнают друг друга. Разница у нас три года, но рядом с ней чувствовал себя стариком. Веселая, наивная, энергичная — ворвалась в мою размеренную, устоявшуюся жизнь. И мне это понравилось. Ни дня покоя, всегда: театры, клубы, путешествия… Ее надо было хорошенько выгулять, и я старался, изо всех сил. Во всем потакал, баловал, и казалось мало, хотелось еще, еще… Не когда ее не обижу, говорил себе, не расстрою, она всегда будет улыбаться… Я неплохо зарабатывал, но наш медовый месяц, превратился в медовый год. Объездили всю Европу, и из Южной Америки уже поглядывали на Азию. Я влез в долги, но останавливаться не собирался. Пришлось продать свой любимый "Ровер", пересел на старенький "Опель". Продал дачу, гараж, и все равно не хватило. На обратную дорогу из Мальты, пришлось одалживать у отчима.

На этом наши путешествия закончились. Но потребность в них, отпала сама собой. И стоило тратить столько денег?..

Сергей купил домик, под Новгородом, триста километров от нас, совсем недорогой. Лес, река, грибы, рыбалка — отлично. Все свободное время, все праздники — там. Мы оккупировали его дачу, хозяйничали, как хотели: построили баню, посадили деревья, разбили огород. Сергей не был против, даже нравилось, что дом не пустует, сам появлялся редко, а со временем совсем перестал приезжать. Работал без выходных, с шести утра до десяти вечера: на дачи, на хобби(катался на Кайте), на личную жизнь, ни на что, времени у него больше не было. Последние два года виделись раза три, и так — мельком в городе.

Жизнь вошла в колею, все стало на свои места: робота, дом, дача, робота… Три года — как один день.

Как-то Маша сказала, что хочет ребенка, и я испугался. Я любил ее, сам хотел детей, и только от нее, но куда ей… Сама еще ребенок. Я сказал: к этому разговору мы вернемся, через два-три года. Ночью, услышал, что она плачет. Обнял:

— Машенька, нам надо поговорить.

— Ты злой, ты не любишь детей…

— Не надо так, зачем ты?.. К таким вопросам, надо подходить серьезно…

— Это как?

— Это жертвы.

— Перестань. Он будет. Такой маленький, крошечный…. Вот представь…

— Ты меня не слышишь.

— Права мама…

— О! Расскажи, лучше, про маму… Любопытствую…

— Какие жертвы, Глеб?

Машенька плакала взахлеб, я включил торшер, погладил ее волосы:

— Маленькая, перестань, что ты?

— Какие жертвы?

— Мне пройдется бросить курить…

— Я согласна… Это все?

— Нам придется бросить пить.

— Я не пью.

— Отлично, опять все мне.

— Ты тоже не пьешь.

— Наивная, маленькая, девочка, даже не представляешь себе величину ответственности…

— Назови причину, хоть одну…

— Причину?!

— Да!

— Хорошо! Ты..! Дети — это… Когда я, еще… даже раньше… Головная боль человечества… понимаешь?

— Причину назови.

— Причину?

— Да.

— Хорошо!

— Чего молчишь?

— Думаю, с какой причины начать.

— Ты меня не любишь! От любимых женщин хотят детей.

— Я хочу, от тебя детей, много детей… И я люблю тебя.

— И что?

— Маша, я задам вопрос, ответь только честно… Это будет плохой вопрос, но я задаю его себе… Часто задаю… В этот мир придет человек, в мир бездарностей и холуев. Он придет, прилетит к нам звездой, и его начнут сжимать, пилить, шлифовать. Грани сотрутся и звезда станет, монеткой, маленькой, серенькой, плоской монеткой. Хитрить, подстраиваться, унижаться, и закрывать глаза, всегда закрывать глаза, потому что смотреть — больно. Научится ходить мимо чужой боли, а иначе станет самым несчастным на земле.

— Что ты такое говоришь?