Другой

— Это было в Чите, в аэропорту. Мы встречали папу. Мне десять лет, темно; я сижу в машине. А перед входом в аэропорт лежат трое. Одного запомнил, он ко мне лицом, на нем зеленый пуховик… такой, с кубиками… И люди, человек пять — шесть, две женщины среди них, точно помню… Бьют ногами… тех которые лежат. Долго бьют: минуту, две, отдыхают и опять бьют. А те даже лиц не закрывают, может, умерли уже… Выходит компания, из дверей, тоже — пять-шесть человек, может, думаю — заступятся? Нет. Тоже принялись бить. Тяжелыми ботинками: всмятку, в мясо, понимаешь?.. У одного в руках, бутылка пивная… так, просто вспомнил. Это люди — Маша. Люди. Десять, может их пятнадцать человек было, и что не одного нормального? Каждый… И каждый, в лицо ж гад метит! Кто они? Как они так, подобрались, в одну компанию?.. Все же подонки, как такое может быть? Это — люди, Маша. И я должен отдать им своего ребенка?.. А если он, станет, таким же как они?

— Ты не рассказывал… Зачем же ты врал? — "Через три года". Ты же совсем не хочешь…

— Мне нужно подумать.

— У тебя комплексы, а ты врешь про ответственность.

— Не будет театров — будут сОски, не будет ресторанов — будут подгузники и бессонница. Желтуха, ветрянка… "Маша, нас опять вызывают в школу!", "Ваш сын курит на переменах", "Мама, я беременна!", "Глеб! Она не отсталая — просто она флегматик".

— Я хочу спать.

— Машенька, согласись, что пока мы к этому не готовы…

— Выключи свет. Я буду спать… Нет, убери руки, я не хочу… В этом больше нет смысла.

— Как нет? Совсем нет? И что же мне теперь делать?..

Маша стала отдаляться от меня. Из отношений ушло тепло. Чувствую, как теряю ее, и ничего не могу поделать. В постели стала холодной, равнодушной. Я целую, она не отвечает, обнимаю, а она смотрит куда-то в сторону.

— Маша, если хочешь, ребенка, то давай заведем. Давай.

— Я уже не хочу. Ты прав, ты всегда прав…

— Ты любишь меня?

— Любви нет, — это выдумка, химические процессы головного мозга…

— Ты любишь меня?!

— Я не знаю, отстань…

Вот так, на голом месте. Взяло и рассыпалось. "Все вернется, все наладится, — успокаивал себя, — у каждой семьи бывают кризисы. Вот появится работа… интересная, увлекательная робота, и…"

Маша вышла на роботу, все стало еще хуже. В день мы могли быть вместе час-два, и ее это устраивало, меня — нет. Пол года жил с ощущением, что живу один; даже привык к одиночеству, смирился с ним. Одни выходные она в гостях у матери, другие на роботе, потом в Москву навестить больную подругу… Если не считать время на сон, за шесть месяцев провели вместе часов пятьдесят-сто.

Все очень просто. Не думал, что такое произойдет со мной, таким: умным, красивым, веселым, добрым, внимательным… — Так ему и надо гаду, в другой раз будет знать!

Хотел забрать ее после роботы, когда парковался, увидел, как Маша садится в джип; он ждал ее у обочины. Меня не увидела: не говорил, что приеду. Номера у машины Московские, парень, что за рулем, не местный, стало ясно по тому, как неуверенно ехал по улице, становился не в те ряды.

Не рассчитал со светофором и потерял их. Час ездил по городу, объехал все наши места, все кафе, все рестораны, нигде их не было. Остановился в парке, у моста, просто отдышаться, прийти в себя. Сзади припарковался джип, как не удивительно — тот самый. Маша не узнала нашу машину и в этот раз, просто не обратила внимания.

В парке — пруд с утками. Грязная вода отражала унылый вечер, унылые черные деревья, унылые тусклые фонари, унылых уток, унылого меня, унылую парочку, что сидела под унылой матерчатой крышей летнего кафе.

Хотя, парочка, кажется, не такая уж и унылая.

Я сел рядом. Фонарь над скамейкой не светил: меня не видно. Доносились некоторые слова, но не слушал, не вникал, не понимал… Он держал ее за руку, трогал ее волосы; она улыбалась, гладила его пальцы.

— Алло…

— Ну?

— Здравствуй друг.

— Ну?

— Давай напьемся…

— Чиво?

— Напьемся?!

— Ааа! Ну-у…

— Ладно, пока…

— Шура!! Ты чего приходила та?

— Я думал, у меня есть друг.

— Сейчас говорят — Фрэнд. У меня есть один знакомый, доктор — он мне все объяснил. Его Антон зовут.

— Сергей — ты мне друг?

— Надо подумать…

— Не думай долго, друг не сильно нужен… Нужен собутыльник.

— А — это конечно… Наливай.

— Скажи куда, и я заеду.

— Записывай.

— Запомню.

— Карла Маркса сто девять. Записал?

— Да.

— Город, Кривой Рог.

— Это в Украине?

— Ну конечно…

— Ты в командировке?

— Ага…

— Все! Пошел к черту. Ты мне не интересен.

— Тоже, был рад тебя услышать!

— Пока.

— Подожди…

— Жду.

— Как там погода, в Питере?

— Тепло.

— Чо тада звонишь?

— Пока Серега! Давай, удачи…

— Маша?

— Да.

— Московський товарищ?

— Что ты сказал?

— Я скорее… спросил…

— Ты что-то знаешь?

— Ничего не знаю.

— Говори.

— Угадал, да?

— Номера Московские. Ну…

— Это давно было… Года два наверное… У Маши на дне рождения была такая — Тая — помнишь? Такая ууух!.. Мы с ней тогда ааах!..

— И?

— Ну ты вспомнил?

— Да помню я ее, — говорю. — У ее брата с Димоном, какие-то дела. А вообще она… поблядушка, бабушка отечественного хламидиоза… Так что, зря ты это…

— Не наговаривай. Я ее весь вечер уламывал…