Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика

Пока политическая горбачевская «оттепель» в сфере экономики только раскачивается, культурная набирает обороты. В мае 1986 года в Москве прошел 5-й съезд Союза кинематографистов СССР, который привел к руководству либеральное крыло киношников во главе с Элемом Климовым и Андреем Смирновым. Кстати, оба являются «сынками»: один партийного деятеля, а другой – известного писателя Сергея Смирнова, первым написавшего книгу про героев Брестской крепости. Именно с этого съезда начнется процесс наступления либералов по всем фронтам и направлениям. Причем киношные либералы начнут свои действия с важного для себя начинания: свернут производство так называемых патриотических фильмов, а также картин, неприглядно показывающих западное общество, поскольку последнее, по мысли либералов, должно отныне стать «маяком» для рыночных реформ в СССР.

На том же киношном съезде во многих выступлениях звучала мысль об освобождении от диктата командно-административной системы. Этот лозунг был брошен интеллигенции не случайно: вороватая часть советской номенклатуры хотела руками интеллигенции запустить процесс начала демонтажа всей социалистической Системы. То есть под видом борьбы с диктатом бюрократии намечался развал страны. А чтобы этот процесс пошел как по маслу, требовалось демонизировать социализм советского розлива. Поэтому в общество был вброшен термин «застой», после чего началась огульная критика сначала брежневских времен (1964–1982 – 18 лет), а затем и сталинских (1924–1953 – 29 лет). При этом брежневские времена подавались как вороватые, сталинские – как кровавые. Таким образом, было возобновлено то, что не удалось завершить Хрущеву с его десталинизацией № 1. Главной целью этой десталинизации было внести хаос в умы населения, навязывание мысли о том, что командно-административная система создана Сталиным и суть ее – преступна. Об этом, кстати, писали и западные идеологи. Еще в середине 70-х советолог Стивен Коэн в своей книге «Переосмысливая советский опыт» отмечал следующее:

«Сталинский вопрос… имеет отношение ко всей советской и даже российской истории, пронизывает и заостряет современные политические вопросы… Сталинский вопрос запугивает как высшие, так и низшие слои общества, сеет распри среди руководителей, влияя на принимаемые ими политические решения, вызывает шумные споры в семьях, среди друзей, на общественных собраниях. Конфликт принимает самые разнообразные формы, от философской полемики до кулачного боя…»

После того как в январе 1987 года на очередном Пленуме ЦК КПСС Горбачев объявил о начале гласности, началась мощнейшая атака либерал-перестройщиков не столько на Сталина, сколько на советский социализм вообще. В этой атаке слились воедино две силы: вороватая часть номенклатуры и либеральная интеллигенция, поскольку цель у них была общая – развалить СССР и отдаться на милость Западу. Им противостояли державники и та часть номенклатуры, которая считалась аскетичной – этим силам развал СССР был невыгоден, поскольку лишал их не только родины, но и того места под солнцем, которое они имели здесь. Увы, но шансов на победу у последних фактически не было. Почему? Во-первых, подавляющая часть населения огромной страны была заворожена красивой фразеологией либерал-реформаторов («Будем жить как на Западе!»), во-вторых – мощную поддержку либералам оказывал Запад, в том числе и в материальном отношении. Вот почему в тех же печатных СМИ тиражный перевес либералов над державниками был подавляющим: 60 миллионов экземпляров против 1,5 миллиона. Таким образом, впервые за долгие годы противостояния либералов и державников был нарушен баланс, и одна из сторон получила доминирующее превосходство. И третейский судья – власть, которая до этого пыталась блюсти этот баланс, окончательно отдала свои симпатии одной из сторон – либеральной. В итоге лодку начнет перекашивать на один борт. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы заранее предсказать, чем это в итоге должно было закончиться. Но власти, судя по всему, именно этого и хотелось – чтобы лодка перевернулась.