Другой барабанщик

Уверен, эта заметка мало что говорила другим читателям. Но в свете того, что заявил мне Такер, все, что он мне высказал, этот его поступок имеет глубокий смысл, по крайней мере для него, да и для меня. Он освободил себя, что для него было весьма важно. Но в какой-то мере он освободил и меня. Он действовал в одиночку, и этот факт, разумеется, не делает реальными все те вещи, которые я мечтал совершить двадцать лет назад. Но это хоть что-то. И я в этом тоже поучаствовал. Я продал ему землю и дом. Вряд ли он точно знал, что будет делать со всем этим имуществом, когда совершил покупку в тот вечер прошлым летом, но это и не имеет значения. Вчера его акт отказа от собственности стал первым ударом по тем двадцати годам, которые я впустую прожил, предаваясь жалости к себе. Кто бы мог подумать, что столь отчаянный и примитивный поступок может образумить так называемого образованного человека вроде меня?

Любой человек способен вырваться из цепей. Это мужество – не важно, как глубоко оно затаилось в душе – только и ждет, чтобы к нему воззвали. Для этого нужны лишь правильные слова убеждения, правильный голос для такого убеждения, и оно вырвется наружу, как разъяренный тигр.

Вторник, 22 сентября 1931 года.

Это первая запись в моем дневнике, хотя отец подарил его мне на прошлый день рождения (17 июля). При этом он сказал что-то вроде: ну вот, настала пора, сын, тебе каждый день записывать события твоей жизни, все, что ты видел, что узнал, особенно если учесть, что в сентябре ты отправляешься на учебу в Массачусетс. Сказал и сказал, я почти и не думал об этом. Я считал, что человек и так запоминает важные события своей жизни, а не важные – забывает. Но тут я подумал над его словами и понял, что, наверное, он прав. Бывает же так, что с тобой что-то случается, и в первый момент оно кажется тебе не важным, а потом, спустя год, оно вдруг неожиданно напомнит о себе, и сразу станет ясно, что оно, как ни крути, очень даже важное.

Так что, пожалуй, польза в этом есть – вести дневник.

И я решил начать его сегодня (в этот самый день), потому что завтра я уезжаю в Массачусетс, где мне предстоит провести в колледже четыре года (если я не вылечу раньше). Так что сейчас самое время начать. Я не совсем уверен зачем, то есть я не могу вполне облечь свои ощущения в слова, и, наверное, если я буду тут все записывать, это мне поможет, но поездка в Кембридж для меня очень важна. Не из-за названия или престижности этого учебного заведения, а потому, что из всего, что отец мне про него рассказывал (он тоже там учился), и из всего, что я слыхал или читал о нем, оно кажется мне местом, где я смогу начать делать то, чем мне хочется заниматься в жизни.

Я вот смотрю на Юг и вижу вокруг себя только нищету, невзгоды, неравенство и несчастье. Я искренне люблю Юг, и пускай это звучит чертовски сентиментально, я всегда чуть не со слезами на глазах вижу, каков он сейчас, и сравниваю его с тем Югом, каким бы он, по моему разумению, мог быть. Даже в столь трудные времена, как наши, с этим крахом на Уолл-стрит, с Депрессией, Юг, который и так находился в куда худших условиях по сравнению с остальной страной, сегодня оказался в еще более тяжелом положении. Но мои мечты о Юге, «каким бы он мог быть», могли бы осуществиться, только если здешние люди могли обрести новые принципы мироустройства и стали бы жить согласно им. Нам надо уйти от старых устоев, нам пора перестать славословить свое прошлое и повернуться лицом к будущему. (Боже, это звучит как бездарная речь!) И я надеюсь найти в Кембридже некоторые идеи, некоторые принципы, чтобы через четыре года я смог приехать с ними сюда и помочь вытащить Юг из его отсталости и ввести в двадцатый век. Я даже еще не знаю, чего я ищу; могу лишь надеяться узнать это, когда найду.

Ну, хватит для начала. Пора собирать вещи.

Пятница, 13 октября 1931 года.

Вечером я познакомился с удивительным парнем. Это негр Беннет Брэдшоу. Впервые в жизни я вел умную беседу с негром, и впервые в жизни я почувствовал себя интеллектуально ущербнее негра. Это могло бы вызвать мое неприятие, если бы я не вынес из нашей беседы так много нового.

Я пошел на собрание социалистов в надежде почерпнуть там что-то важное. Я даже подумывал о членстве в их союзе – это еще до того, как я туда пошел! Но я там обнаружил лишь кучку парней, щеголявших друг перед другом своим знанием работ Маркса.