Другой день, другая ночь

– Вообще-то было здорово. Я даже не представляла, насколько всеобъемлющий у них подход. Ум они рассматривают не как нечто самостоятельное, отдельное от остального организма. Мы даже ходили в сад, представляешь?

– Кстати… ты не против поехать в среду на садовый участок?

– С удовольствием, – отвечает Карен. – Только после работы.

– Замечательно. Ну, рассказывай, видела там какую-нибудь известную личность?

Карен смеется.

– Прости, нет.

Конечно, Лилли я узнала, думает она, но нас просили уважать права остальных на частную жизнь.

– По-моему, звезд принимают в лондонской клинике. Я полагаю, там гораздо шикарнее.

– О-о. – В голосе Анны звучит разочарование. Без сомнения, она надеялась заглянуть – пусть и опосредованно – в нечто среднее между роскошным спа-салоном для звезд первой величины и сумасшедшим домом. – Почему-то мне кажется, что Мореленд – не такое уж скромное место. Я слышала, цены у них зашкаливают.

– Конечно, там очень прилично. Я лишь хочу сказать, что обстановка на удивление обычная. Те, кто ходит со мной на занятия, ничем не отличаются от нас с тобой.

– И никаких буйнопомешанных на чердаке?

– Ни единой миссис Рочестер я не встретила.

– Приятно слышать. Не хочу, чтобы ты налетела на какого-нибудь психопата с топором в руках.

– Я тоже не хочу. Уверена, у некоторых пациентов положение куда серьезнее, хотя таких я много не видела. Кое-кому приходится переживать такое…

– Какое?

– Да у меня и у самой ситуация не намного лучше…

Карен вспоминает эпизод с Элейн – Анна бы оценила эту историю, потому что сама когда-то жила с алкоголиком, – но прикусывает язык.

– В общем, ничего особенно драматичного, насколько я могу судить, обычные вещи, через которые проходит большинство людей: развод, избыточный вес…

Она умолкает. Сегодня был насыщенный день. А некоторые откровения, услышанные во второй половине дня, – слишком личные. Но разве она не может поделиться с Анной хотя бы своими собственными впечатлениями?

– Рада слышать, что ты так быстро сочла это полезным, – говорит Анна, выслушав рассказ о сеансе один на один с Джонни.

В тоне подруги Карен замечает настороженность. Если учесть, что Анна – тот человек, которому Карен обычно доверяет свои секреты, возможно, она немного приревновала? Нельзя допустить, чтобы она почувствовала себя ненужной.

– Я очень тебе благодарна; если бы не ты, я бы туда не попала.

Она почти слышит урчанье Анны на том конце провода.

– Саймона благодари.

Медицинский полис Карен – наследство от мужа; это он оформил страховку.

– Мне-то повезло, но как же другие люди, которым недоступны услуги такого уровня?

– Перестань беспокоиться об окружающих, думай только о себе.

– Судя по тому, что я слышала, лечение депрессии по государственной страховке – настоящая лотерея, в очереди к психотерапевту стоят месяцами. Не представляю, что со мной стало бы к тому времени.

– Вряд ли тебе следует испытывать хотя бы отдаленные угрызения совести. Саймон долгие годы платил за этот полис.

– И умер в считаные секунды.

Обе вздыхают.

– Тем больше у тебя причин им сейчас воспользоваться. Хорошо, что у тебя есть такая поддержка.

– Ты права, – говорит Карен. – Как ни странно, меня утешает мысль, что помог Саймон. Как будто он и на том свете продолжает обо мне заботиться.

– Ничуть не странно, – отвечает Анна. – И я всегда говорила, что ты самый вменяемый человек из всех, с кем я знакома.

* * *

В дверь палаты стучат.

– Да жива я, жива! – кричит Эбби.

Она надеялась, что после разговора с Бет от нее отстанут.

– Вас к телефону, – сообщает через дверь Сангита. – Можете поговорить в медсестринской, если хотите.

Черт, думает Эбби, я ведь не просто так отключила мобильный. Она встает с кровати, размышляя, не попросить ли еще одну таблетку диазепама, поскольку предыдущая – она уверена – уже почти не действует.

– Не знаете, кто там? – спрашивает она, открыв дверь.

– Кажется, ваш муж.

Только не это, думает Эбби. Наверное, что-то с Каллумом. Зачем еще Гленн стал бы звонить? Она почти отталкивает Сангиту с дороги и бежит по коридору.

– Вон тот телефон, – указывает медбрат на противоположный от него стол.

– Спасибо. – Эбби хватает трубку. – Что-то случилось?

– Нет, – отвечает Гленн. – Все в порядке.

Прежняя Эбби с облегчением опустилась бы на стул, но у сегодняшней Эбби нет кнопки «выключить». Она переминается с ноги на ногу.

– Как Каллум?

– У него все отлично.

«Неужели?» – думает Эбби. Неожиданно. У Каллума редко бывает все «отлично», а если и бывает, Гленн ни за что не пожелает это признать.

– Да, если учесть все обстоятельства, мы провели на удивление легкий день.

Ты имеешь в виду, если учесть, что я здесь? Увиливаю от исполнения своих обязанностей? Почему бы тогда так прямо и не сказать?.. Подавив в себе раздражение, она произносит:

– Значит, тебе пришлось взять отгул? Мне жаль…

На самом деле, она жалеет о том, что у Каллума нарушен распорядок, а вовсе не о том, что Гленну пришлось отпроситься с работы. Сегодня он хотя бы потратил на сына дольше, чем пять минут.

– Не проблема, честное слово. Тебе не нужно извиняться.