Другой день, другая ночь

У Карен горят щеки, замечает Эбби. Она сердится вместо меня. Удивительно, насколько мы солидарны друг с другом.

Внезапно в вихре мыслей на секунду мелькает прозрение.

– А ведь я знала, что у него любовница.

– Знала?!

– Не в том смысле, что знала точно, – объясняет Эбби. – Я догадывалась, хотя и не желала себе признаться. Гленн отдалился от меня уже давно. Сексом мы, кажется, не занимались с осени. Были и другие знаки. Например, он оставался допоздна на работе… Постоянно какие-то отговорки… При этом он потребовал половину дома при разводе, хотя львиную долю ухода за Каллумом я взяла на себя. Наверное, хочет отхватить себе побольше, чтобы продолжать с ней встречаться.

Странное дело: после этих слов тревога понемногу отпускает, хотя Эбби ожидала противоположного эффекта. Она замолкает, чтобы проверить, действительно ли наступило облегчение. Судя по всему, так и есть.

– Я думаю, что из-за этого я и потеряла голову.

– Правда? – Глаза у Карен становятся еще шире.

– Я будто сама себе запрещала это признавать.

– Не ты первая.

– Да… – И все-таки Эбби чувствует себя дурой. – Все это происходило у меня под носом.

– Ну вот, опять начинаешь. Не кори себя, – напоминает ей Карен. – Если он с кем-то встречался, это его вина, не твоя.

Эбби вспоминает беседы в лечебнице.

– Говорят, тревога – это проявление невыраженных чувств, да?

Карен кивает.

– Например, гнева или печали… или и того и другого?

– Думаю, да.

– Наверное, я просто отрицала очевидный факт, – признает Эбби и улыбается.

Карен тоже отвечает улыбкой.

– Мы уже сами себе психотерапевты.

Эбби опускает глаза на тарелку и с удивлением обнаруживает, что успела доесть свой кусок.

– Странно, мне и в самом деле полегчало после нашего разговора.

– Я не могу позволить тебе потерять в весе, в то время как сама толстею с каждой минутой. Будешь еще?

Карен вновь заносит нож над кексом и вопросительно смотрит на Эбби.

Та кивает.

– Отрезай, чего уж там.

34

Майкл появляется в комнате отдыха, когда скачки подходят к концу.

– Что-то я тебя не узнаю, – говорит пожилой мужчина, оценивающе глядя на него. – Новенький?

– Гм, да, – отвечает Майкл и занимает место рядом с парнем, беспрестанно расчесывающим руки.

– Наконец-то. – Парень вскакивает, хватает пульт, переключает на «Top Gear» и снова усаживается.

Старик разворачивает стул и садится лицом к дивану; тонкие, как паутина, волосы, взлетают от легчайшего ветерка, созданного этим движением.

– Впервые загремел?

– Вроде того… Перевели из Мореленда.

– У-у-у, ясно, – бросает один из играющих в «Эрудит» в другом конце комнаты. – Крутизна.

– О, я однажды там лежал, – говорит его соперник.

– Я не платил, – бурчит Майкл.

Его раздражает подозрение в том, что он достаточно богат, чтобы позволить себе страховку, не говоря о заоблачных ценах.

– Молодец, что вышел посидеть с нами, – говорит старик.

Майкл уже жалеет об этом. О чем он только думал? В любом случае, он слишком погружен в мысли о собственном выживании, чтобы вести разговоры. Он смотрит на сидящего рядом парня и явственно слышит, как тот, расчесывая кожу, произносит похожие на лай звуки: «Гав! Гав!»

– Не беспокойся, кусать он тебя не собирается, – говорит старик. – Просто у него психоз – редкий случай. Он уверен, что заражен далматинцами. – Старик протягивает Майклу руку. – Я Терри.

Майкл называет свое имя.

Первый из «эрудитов» оборачивается.

– У тебя часом не ОКР[11], а, Майк?

– Я Майкл. И нет, не ОКР. А что?

– Не помешало бы убраться на кухне, – говорит второй «эрудит», и оба игрока покатываются со смеху.

Майклу неловко.

– Покурим, Майкл?

Терри достает из кармана пачку. На указательном и среднем пальцах правой руки темнеют никотиновые пятна.

– Не курю.

– Тогда пойдем подышим воздухом.

Майклу хочется сбежать и спрятаться, но он боится, что его посчитают трусом. К тому же в палате воняет хлоркой, и сидеть там нет никакого желания.

– Ну, пойдем, – говорит он.

Майкл благодарен Терри за теплое отношение. В Мореленде на его глазах в считаные минуты между людьми завязывалась дружба. Инстинкт подсказывает, что здесь ему тоже понадобятся союзники – и очень быстро.

* * *

– Это он, – говорит Эбби, когда на экране звонящего мобильного телефона появляется фотография Гленна.

– Будешь отвечать? – спрашивает Карен.

– Нет.

Они дожидаются переключения на голосовую почту. Вскоре раздается звуковой сигнал – пришло сообщение.

– Послушаем. – Эбби включает громкую связь.

«Э-э… Не могу тебя поймать, поэтому не знаю, что делать… Собирался попросить Еву остаться подольше, но не знаю, где ты… У кого из подруг… Перезвони мне, когда прослушаешь это сообщение. И… в общем… прости за беспорядок в доме. Не думал, что ты приедешь так рано».

Эбби кривится.

– Наверное, мне пора ехать и разбираться.

Она бы с удовольствием осталась на кухне у Карен и ела кекс. Но от разгоревшейся в душе ярости хочется кричать. А еще она боится, что если не подчинится своему гневу, то тоска, притаившаяся за спиной огромной кошкой, вцепится в нее когтями. Она не хочет лить слезы, встретившись лицом к лицу с мужем.

– Пора ехать. Прости.