Другой дом

Чуть отодвинувшись, и убрав руки от стойки – в эту секунду девушку охватило чувство легкого разочарования и сожаления – Майк в очередной раз удивил и самого себя, и русскую. Протянув ей руку, он с улыбкой попросил:

– Спой со мной.

Кристина посмотрела на протянутую ладонь так, словно она могла её укусить – с долью страха и любопытства. Ни разу ей даже не приходила в голову подобная мысль – спеть дуэтом с Майком. Петь с Крисом – это было легко, они подходили друг другу, двигались, жили и дышали на одной волне. Но от одной мысли выйти на одну сцену с Майклом – да еще и разделить с ним песню – девушку охватило неясное волнение. Словно он предложил ей не дуэт, а, по меньшей мере, провести вместе ночь. Даже секс не казался таким пугающим и чарующим, чем это. Да, они однажды уже сделали нечто подобное, но тогда была совершенно другая ситуация.

Однако, Майкл смотрел на неё так открыто и доверчиво, что под его взглядом все мысли Кристины плавились, и вместе с тем таяли все последние крупицы сомнения. Парень словно одним только взглядом просил доверять ему, не бояться и позволить вести её.

И она послушалась. Вложив свою руку в его, Крис кивнула и позволила увести себя. Заметив удивленного друга, сидящего за столиком, пока Кевин и Киша, как ни странно, танцевали вдвоем, девушка лишь пожала плечами, ответив ему не менее растерянным взглядом.

Тем временем, чуть подвыпивший Майк, который при этом не утратил ни грации, ни своей самоуверенности, поднялся на сцене, ведя за собой подругу. Когда музыка стихла, тот чуть наклонился над микрофоном, который был закреплен слишком низко для такого рослого парня, и, приятно улыбаясь, сказал:

– Добрый вечер. Сегодня все здесь успели выразить свои чувства самыми разными способами. Я поздравляю все пары с тем, что вы, ребята, есть друг у друга. Я, так, уж вышло, по жизни своей бреду холостяком. Долгое время я был уверен, что просто не создан для таких высоких, светлых и прекрасных чувств, как любовь, преданность, счастье. Мне было достаточно того, что окружающие меня люди могут это испытать. Но сегодня, может, из-за атмосферы, или еще чего – сам не пойму – мне показалось, что и для меня на этом празднике жизни найдется место. И мне хотелось бы посвятить эту песню, которую со мной согласилась разделить эта очаровательная дама, – указал Майк на зардевшуюся Кристину, – Всем вам, и самому себе, как бы эгоистично это не звучало. Будущему себе, для которого тоже всё это может стать возможно.

Попросив у бармена два стула и гитару, которая, как оказалась, всегда была у Сидни в кабинете (Кристина мысленно усмехнулась, отметив, что её босс не лишен романтики), Майк присел на один из них, жестом предложив девушке последовать его примеру. Закрепив удобнее стойку для микрофона, Кинг чуть повернулся, улыбнувшись Крис.

– Ты должна знать эту песню, – шепнул он, – Я слышал, как ты её напеваешь.

Подмигнув опешившей русской, которая пыталась разложить по полочкам тот факт, что этот парень наблюдает за ней чаще, чем она могла предположить, и что он выбрал песню, так или иначе связанную с ней, Майк коснулся длинными пальцами струн и извлек первую ноту. И после короткого проигрыша запел:

– «Ты считаешь, что мы слишком разные,

И знаешь – я согласен.

Говоришь мне, что уходишь,

Но я тут, чтобы остаться

Лучи солнца и капли дождя

Творят удивительные вещи.»*

От звука его голоса и от того, что именно он пел, по коже Кристины побежали мурашки, и она почувствовала, как короткие светлые волоски на ее руках встают дыбом. Майк пел, глядя ей прямо в глаза, и его тон напоминал тягучий мед, сладкий и терпкий, манящий, завлекающий. Крис ощущала себя бабочкой, которая летела на опасный огонек, но почему-то не боялась этого. Наоборот – ей не терпелось преодолеть это расстояние, чтобы узнать, что ждет её дальше.

Поэтому, сглотнув и улыбнувшись, она подключилась к песне, по расширившимся зрачкам парня понимая, что с ним в эту минуту начинает происходить тоже самое.

– «Моя сила в твоей слабости,

А сердце одно на двоих.

Твой голос прерывает мое молчание,

И вот мы снова одиноки.

Лучи солнца и капли дождя

Творят удивительные вещи»

Кристине было тяжеловато – песня была не ее тональности. Здесь нужно было брать более низкие ноты, тогда как голос девушки звенел, способный, при большом желании, разбить окно в помещении – такое случилось всего раз, но тот день в музыкальной школе русская запомнила надолго. Однако, она пела, ломая себя и напрягая связки, чтобы не заглушить гитарный перебор. Пальцы Майка нежно ласкали струны гитары, обнимая ее за гриф, а его напряженный, но в то же время непривычно ласковый взгляд не отрывался от лица девушки, когда они запели вместе. И казалось, что каждое слово является правдой, отражением их тайных мыслей.