Другой город

Утром за завтраком ему удалось незаметно кивнуть Северу. Маска удовлетворенно кивнула в ответ, и за обедом у его тарелки оказалась записка, написанная дядиным пляшущим почерком. Почему-то, только увидев этот почерк, Ган окончательно уверился в том, что Север жив. Буквы, похожие на мушек, мельтешащих в глазах после удара, напоминали выходцев с того света.

Чтобы переговорить с Тошей и Сашей, Ган поочередно вывел их за пределы Красного замка. Конечно, сопровождавшие их стражи не давали расслабиться, хоть и держались поодаль, но в замке обсуждать предстоящую вылазку в лабораторию было бы еще опаснее.

Тоша воспринял идею с восторгом, как, кажется, воспринял бы с восторгом что угодно исходящее от Гана. Почему-то именно сегодня Тошина восторженность заставила сердце сжаться, а кожу – покрыться неприятными мурашками. Тоша доверял ему, отдавал всего себя без остатка – и что Ган давал взамен?

Глядя в честные голубые Тошины глаза, похожие на глаза их белой собаки, когда она была еще совсем глупым доверчивым щенком, Ган мысленно пообещал вознаградить Тошу за преданность по возвращении в княжество. Что могло бы по-настоящему порадовать его? Лучше всего, конечно, было бы свести Тошу с какой-нибудь славной девчонкой – может, из Ри или еще откуда. Кажется, именно об этом он мечтал в последнее время больше всего… Но вот заставить кого-то из красивых девушек обратить внимание на Тошу – слишком болтливого, чересчур старательного – увы, не в княжеской власти.

С Сашей было сложнее. Ган испытал вспышку самого настоящего стыда – неприятное чувство, которое он успел подзабыть, – поняв, что всерьез рассматривает возможность оставить Сашу здесь, в Красном городе. Это действительно могло быть к лучшему для них обоих. Если бы Гану удалось убедить Сашу провести вечер с Артемом – не напрямую, само собой, – он убил бы сразу двух зайцев. Саша отвлекла бы Артема, и они могли бы не бояться его несвоевременного вмешательства – уж кто-кто, а Артем точно заметит отсутствие Каи.

Останься Саша в Красном городе, не знай она ничего о планах Гана, с ней почти наверняка не сделали бы ничего дурного. Артем бы ее защитил. Саша была ему симпатична еще с их первой встречи в городе Тени. Ган думал об этом почти всерьез целых две минуты, а потом вспомнил об Инге. Вряд ли удастся убедить ее, что старшая сестра осталась в Красном городе по своей воле и всем довольна. Да и Тоша вряд ли поймет… Именно в этот момент Ган и почувствовал стыд. Он на самом деле думал бросить своего человека в Красном городе.

Они с Сашей говорили на площади. Здесь было много народу, Ган быстро тащил ее за собой. Стражи не слишком прислушивались к разговору. Они увлеченно наблюдали за приготовлениями к празднику. Справедливости ради, тут было на что посмотреть. По краям площади установили лотки со всякой всячиной: разноцветными платками и шапками, горячими напитками, мясом, жарившимся тут же, на решетках, бусами, амулетами и прочими мелочами. Все деревья и фонарные столбы украсили красными флажками и лентами.

Ган полюбовался бы площадью и нарядами горожан – тем более он и сам привлекал внимание. Можно было попробовать завязать с кем-то знакомство – с компанией разговорчивых военных в форме экипажа дирижабля или с кем-то из барышень в длинных разноцветных юбках. Они хихикали и перешептывались, поглядывая на него, а значит, разговорить их было бы легче легкого… Но из-за стражей за спиной и мрачной Саши по правую руку о знакомствах пришлось забыть.

Саша выслушала его торопливые объяснения молча и только кивнула в ответ. С тех пор, как он отказался поговорить с ней один на один, она отстранилась, последние несколько дней много времени проводила с Артемом… До сих пор его это более чем устраивало, но теперь, когда ему требовалась абсолютная преданность, могло стать проблемой.

– Все в порядке, Саша? – спросил он. Это был плохой вопрос – слишком легко ей было бы ответить на него «нет» и начать неприятный разговор.

Она потянула носом:

– Жареное мясо. Как думаешь, где они держат скот? Я видела только конюшни.

Он вздохнул.

– Все в порядке?

Ее губы дрожали, щеки раскраснелись, а кончик носа побелел, как будто Саша потерлась им об меловую стену. Темные кудряшки топорщились из-под шапки беззащитнее обычного, и Ган с трудом подавил желание пригладить их. Он и так позволил себе с ней слишком много…

Она всегда была для него смешной маленькой девочкой, сестрой его друга. Ган не думал, что она воспринимает все так серьезно… Оправдывает ли его это?

Ведь еще давно, назвав себя князем, он принял решение думать обо всех своих людях, защищать их… Не совершать ошибок.

Он не лгал Кае в Агано, говоря, что давно один – с момента гибели Веты. Но прежде он всегда думал, что мелочи вроде той, что случилась между ним и Сашей, – не в счет (сочтет ли так Кая?). Кажется, пришла пора расплачиваться за заблуждение.

– Да. – Она подняла глаза. Кажется, решила вести себя так, словно ничего не произошло. Во всяком случае, сейчас… Оставалось надеяться, что этой решимости хватит на какое-то время.