Другой мир за углом (сборник)

Усугубилось всё тем, что дома Грегора не нашли: в панике он побежал не домой, а в свою лесную избушку, где привык чувствовать себя в полной безопасности. Между тем в дом к нему явились не кто-нибудь, а полицмейстер в компании с Самым Лучшим Следователем, выписанным из столицы. Они потребовали ключи у перепуганных соседей, и, конечно же, нашли мастерскую, где Грегор рисовал детей. А когда среди рисунков оказались портреты пропавших, вопрос о виновности Грегора был решён окончательно: даже полицмейстер и Самый Главный Следователь ещё соображали, разглядывая улики, когда соседи Грегора, знавшие некоторых из нарисованных углем детей, с криками выскочили на улицу. Полицейским осталось только попытаться навести видимость порядка: тут же был собран отряд, в котором добровольцев было куда больше, чем полицейских, и вся эта разгневанная толпа, подогреваемая криками о расправе, бросилась в лес, на поиски.

* * *

Грегор, ничего не подозревавший о грозящей ему опасности, тем не менее немало напуганный, шёл привычной дорогой к своей избушке и ругал себя не только за трусливое бегство, но и за то, что не удосужился зайти домой, дабы взять хотя бы соль, спички и лыжи, без которых в зимнем лесу ему было несладко. Впрочем, идти было, хотя и не очень близко, но и не совсем уж далеко, и поздней ночью, уставший и замёрзший, он все-таки дошел.

В избушке горел свет.

* * *

Не будь Грегор так напуган, он не удивился бы нежданным гостям и спокойно зашел домой: в лесу любое жилье – приют охотников, и при отсутствии хозяина его занимают без всяких сомнений. Но что-то заставило его вместо того, чтобы открыто зайти, подкрасться к окошку. Разглядел, он, однако немногое: ему показалось, что там несколько человек, видных неясно, ведут разговор. Уже укорив себя за приступ страха, он поднялся, чтобы войти открыто, но тут ему послышался детский плач.

Он обомлел. Неужели неизвестные преступники, зная об отсутствии хозяина, решили использовать его избушку как тюрьму для детей?!! В ужасе он замер, не зная, что делать дальше.

Между тем стало холодать, без движения он начал сильно мерзнуть. Необходимо было на что-то решаться. Обойдя избушку, он пошел в дровяник, где был припрятан топор (другого оружия он без присмотра конечно же, не оставлял), отыскал его и, вооружившись таким образом, решился войти.

* * *

И увидел совершенно неожиданное: за его столом сидел благообразный седой старец (ни дать ни взять – и впрямь Дед Мороз). Сидел, спокойно курил длинную трубку. Детей нигде не было видно. Впрочем, избушка была большой – их можно было спрятать в другой комнате. Но об этом уже не думалось: старец был настолько красив и приятен собою, что и предположить нельзя было ничего дурного об этом человеке. Грегор спокойно поставил топор у порога, отряхнул с одежды снег и поздоровался.

Старец молча кивнул, продолжая пускать дым из трубки: словно и не удивился вовсе. Указал рукой на стул возле стола, как гостю. Грегор даже оробел немного: нечасто его – хозяина – так вот встречали в собственном жилище. Он снял свой шутовской кафтан, сел.

Между тем старец смотрел испытующе, а потом в его взгляде мелькнуло сожаление. Глубоким голосом, в котором Грегору почудилось сочувствие, сказал:

– Зря ты пришел. Не вовремя.

И так дико, несуразно это прозвучало, что Грегор пожалел на миг, что оставил у двери топор. Но тут же понял: ни топор, ни даже ружье ему не помогли бы – тот, что сидел перед ним, был нечто большее, чем старик. Нечто большее, чем вообще человек.

…Черты лица старца слегка поплыли, и вот перед Грегором – чёрт с рогами. Грегор чуть со стула не упал, а тот засмеялся:

– Учуял уже нечистое?

На Грегора дохнул жар и смрад. Он хотел вскочить, но не смог заставить себя даже пошевелиться.

Только прошептал едва слышно, одними губами:

– Сгинь!

Он попытался поднять руку, чтоб перекреститься, но и это не смог: страх сковал его.

Чёрт вновь засмеялся, еще громче, и сказал громогласно:

– Вон отсюда!

И Грегор словно пинка под зад получил: кубарем вылетел из избушки обратно на мороз. Бросился бежать, не разбирая дороги. Но вдруг… остановился. Интуитивно понял: дети там, их пятеро, и они живы. И никто их кроме него не спасет.

Он сел прямо на снег и разрыдался.

* * *

Случается в жизни каждого человека хоть раз предчувствие гибели неминуемой. Всё в Грегоре кричало: «Беги, погибнешь!».

Но иногда находит человек в себе силы преодолеть даже самый сильный страх: пойти в атаку под пули, нырнуть в ледяную воду, броситься на хищное животное в порыве отчаянном. Где взял Грегор силы повернуть назад, к избушке?

Откуда-то взялись.

* * *

Что может человек, даже решительный, даже отчаянно решительный, противопоставить нечистой силе? Только свою силу, свою веру и свой ум. Сейчас, когда Грегор мысленно уже попрощался со своей жизнью, он решил сделать всё возможное для спасения детей.

Да, была у него мысль бежать за людьми, но далеко бежать… Да и поверят ли ему? Успеет ли?

Не успеет.

Оставалось только одно: сражаться.

* * *