Другой мужчина (СИ)

Сейчас было бы легче, будь они знакомы.

С одной стороны, хочется пообщаться с ним, узнать его, расспросить о муже. Немирский заинтересовал её. Заинтриговал с первых минут.

С другой стороны — от него стоит держаться подальше. Наглость зашкаливает. Не стоит поощрять его, не стоит рисковать — вряд ли он при следующей встрече извинится и пообещает исправиться. Скорее, охотно повторит.

Нет, встречаться с ним — только на глазах у коллег и в открытом помещении. Дверь которого не запирается на биометрический замок с отпечатками пальцев Деймоса в базе.

— Настя?

Началось?

— А что ты думаешь о директоре?

Альбина могла бы помолчать. Её дело — чертежи.

Впрочем, всё равно.

— А что думать? Я его видела всего пару раз.

— Он на тебя запал, — подсказала Любава.

Спасибо. А то Настя сама не заметила!

Вежливо улыбнулась и ответила:

— Ты, наверное, ошибаешься.

— Он сказал это прямым текстом. О чём вы говорили на его АРМ?

Пара десятков глаз с любопытством уставилась на неё.

— О неудовлетворительной работе моего отдела из-за меня. Он прав, — сухо сказала Настя.

— И всё? — Альбина, ты не слишком бойкая? — Больше ничего? Не грозил… наказать?

Её бровки кокетливо вздёрнулись вверх, поясняя, какого рода наказание она имеет в виду.

К каждой бочке затычка.

— Девочки, вам что надо? Я о нём не думала, ничего не замечала.

Та-ак, ей не сильно поверили.

— А Леонид о нём ни разу ничего не говорил? Точно?

Итак, коллеги сговорились и собираются её пытать.

— Лёня ничего не говорил, не упоминал про друга, я ни разу не слышала это имя. Такое странное имя я бы запомнила.

— Что странного? — удивилась Альбина. Деланно удивилась, всё она поняла, но Настя объяснила:

— Деймос — крохотная станция в Солнечной системе.

— Думаешь, там не может родиться ребёнок?

— Хорошо, даже если может. Сколько лет идёт эта мода — называть детей в честь места рождения?

— Подожди, — стала считать Альбина. — С Альфекского дара. Когда Туманные преподнесли мирный договор на Праздник Труда и закончилась война, тогда же планету назвали Миродар, и детей стали называть Миродарами?

— Ага, — вспомнила одна из коллег, — а потом — Регулами, Эриданами, Нептунами и Беллерофонтами.

— Ну, положим, насчёт Беллерофонта ты загнула, — прервала Альбина. — Там уж точно вряд ли кто родится. Миродар же был лет двадцать назад?

— Вот именно, — спокойно продолжила Настя. — Детский возраст. Ещё даже не совершеннолетие. Может Немирскому быть двадцать лет?

— Да ему, наверное, около шестидесяти, — неуверенно предположила Любава. — Как Леониду.

Настя вздрогнула. Вспомнила, как же несправедливо, когда человек умирает таким молодым.

Но долго печалиться ей не дали.

— Ну хорошо, — сказала Любава. — Но только на основании имени он тебе не нравится?

А Любаве он что, нравится?

Похоже, она, по крайней мере, симпатизирует.

— Почему он говорит «Леонид» через силу? Как будто не привык к имени, вспоминает?

— Может, звал его каким-то прозвищем? — не сдавалась кадровичка.

— Может, — не стала спорить Настя. Не настроена она сейчас на споры. Сама всё проверит, и там уже станет ясно, стоит ли опасаться Немирского.

Хотя — о чём речь?

Насте — непременно стоит.

Глава 2

На каком основании Немирский ей не нравится?

Да на таком, что она не разрешала себя трогать!

Но ни в коем случае Настя не хотела бы, чтобы тот случай стал известен коллегам. Люди не такие добрые, как кажутся. И так наверняка расползутся слухи о том, как она заманивает в коварные сети директоров для упрочнения своего положения.

Ну, может, пока и не расползутся — но если Немирский продолжит в том же духе — пощады ей не ждать.

Чего он вообще к ней привязался?

Ладно, положим, он действительно знал Леонида. Пусть они дружили и муж показывал псевдостатуи. Пусть даже рассказывал о ней.

Но нельзя же влюбиться только на основании рассказов и картинок?

А как иначе?

Настя встала из-за стола и запустила программу уборки. Прошла в коридор, выдвинула большое зеркало.

Ничего особенного. Лёня говорил, что она очень красивая… Но тогда она и была красивая. Силовое поле, поддерживающее волосы пышными, она одевала прямо с утра. После смерти мужа Настя даже не доставала его. Стригла волосы сама — просто обрезала, даже не подравнивая, всё равно носила в пучке. Косметика — только иллюзия, наведённая мультяшкой, просто чтобы скрыть горе. А потом уже и по привычке. Эмульгатор Лёня подарил ей самый лучший и дорогой, и раньше Настя каждый день смешивала крема, подбирая самые эффективные и современные ингредиенты.

Давно она не включала этот эмульгатор. Зеркало безжалостно оттенило шелушение, сухость кожи, сероватый цвет и круги под глазами — на воздухе тоже она не бывала. Да и в последний раз настраивала воздушные фильтры… Незадолго до отлёта Леонида на злополучную игру. Да и ест она давно что ни попадя, что красоты не добавляет. Никто не питается кусочниками дома — сухомятка хороша для работы.