Другой принц (СИ)

Старший сын лорда Эддарда без его ведома вышел в поход, чтобы разбить большие отряды Ланнистеров, напавшие на Речные земли, и привез из похода не только воинскую славу, но и жену, и еще одну невесту. Средний сын лорда Эддарда чуть не долазался по крышам до паралича, а теперь, не успев до конца поправиться, рвался в море и собирался стать адмиралом, а в противном случае грозился уйти в пираты. Дочери лорда Эддарда сбежали из столицы с молодым королем, побывали за Стеной в составе разведгруппы и обе собирались за короля замуж. Младший сын по малолетству еще ничего не отмочил, но Эддард смотрел в будущее с опасением. Конечно, можно было бы списать всю буйную наследственность на Кейтилин Талли, но это было бы несправедливо – Эддарду и самому авантюрный план Тороса пришелся вполне по душе, и к похищенному у своих последователей бродячему септону Эддард вышел с удовольствием, найдя его в пустом зале, по которому все еще прогуливалась соблазнительная грешница. Септон сидел на стуле нахохлившись, действительно похожий на мокрого воробья, а Торос сидел рядом с ним и пытался вывести его на мужской разговор.

- Кыш, - сказал Эддард грешнице и указал ей на смежную комнатку. – Сиди там тихо.

- Ну, твое воробейшество, - обратился Эддард к бродячему септону. – Мы тут оба в твоих богов не верим, так что давай поговорим по-людски. Какого рожна тебе надобно, старче?

- Ты скажи, десница, какая вина на мне, - наконец изволил заговорить пленник.

- Лютоволк за Стеной тебе десница, - ответил северной присказкой гуманный лорд Эддард, который всегда был готов поддержать Дозор отправкой туда нескольких висельников. – По всей столице шатаются твои воробьишки с дрекольем. Верховный септон на вас жалуется, городская стража на вас жалуется…

- Воробьи – самые простые и неприхотливые создания из всех птиц, а мои спутники – самые простые и скромные из людей, - попытался отмазаться септон своей любимой присказкой.

- Деревенские говорят: курочка по зернышку клюет, а весь двор в говне, - поделился народной мудростью Эддард.

- Слушай, дед, я тебе по своему опыту говорю, - дружески сказал Торос. – Не удержишь ты свою шантрапу в повиновении. Сегодня они громят бордели от ненависти ко греху, завтра начнут грабить купцов за их греховное богатство, а послезавтра половину твоих парней придется вздернуть как насильников и душегубов. А тебе позор будет. Подумай, я тебе верно говорю, я сам только что еле с этой темы соскочил.

- Спутники мои слушаются гласа божьего, - убежденно ответил бродячий септон.

- Ну да, а Неведомый лично отдает у вас приказы по части, - не поверил Эддард. – Неведомо какие.

- Овцы знают голос пастыря своего, - с некоторой гордостью возразил септон.

- То есть все-таки не бог отдает у вас приказы по части, а ты, - подытожил Эддард и в момент изменился: стал жестче, резче и легче, словно проглянуло через седину и спокойное достоинство лорда лицо юного и бескомпромиссного повстанческого генерала. – Торос, пиши: обвиняемый сознался в организации запрещенного законом военизированного религиозного ордена. Сейчас, дед, полетят головы. Ты не думай, солдаты вокруг Красного замка и септы Бейлора уже выставлены, золотые плащи переведены на боевое положение, порт и городские ворота закрыты, гильдии кузнецов и мясников собрали своих людей. Ты на что рассчитывал, шпак, ты думал со мной в войну поиграть? Я генерал, а не гвардеец и не турнирный рыцарь. У меня вместо шептунов армейская разведка. Я этот город в гражданскую войну зачистил в два дня, а вас и к утру загоню под шконку.

- Что вам нужно? – спросил септон через несколько минут, не рвался он в мученики и все-таки имел попечение о своих последователях.

- Нам много что нужно, - обнадежил его лорд Эддард. – Например, сейчас стоит на повестке дня вопрос о разрешении благородному сословию двойных браков. Истощили нас войны, много доблестных мужчин легло в землю, а не в супружескую постель, и еще худшая война впереди.

- Это противно божьим законам и человеческим, - твердо ответил его воробейшество. – Через это произойдут многие соблазны: все женщины распутны в сердце своем, красота и хитроумие даны им, чтобы совращать мужчин с пути истинного, и еще более они теперь стараться будут.

- Ты поговори мне, святоша, «все женщины распутны», - вдруг вспыхнул Эддард, которому септон нечаянно наступил на больное. Сильно опасался все же лорд-десница, что в скандальном браке Лионеля и в возможных из-за этого неустройствах будут обвинять в первую очередь его дочерей, и больше всего Арью, младшенькую и любимую. – У меня жена и две дочки, я тебе за «всех женщин» как мужчина мужчине сейчас в морду двину.

Септон правильно прикинул, что от десницы такого десницы ему будет уже не до мазохистских рассказов, как бичевание приближало его к богу, тут не лишиться бы с первого же щелчка языка, и все же решил поговорить по-людски, как ему сначала и предлагали.