Другой путь. Часть вторая. В стране Ивана

Леха остановился, чтобы оглянуть с этого холма свои русские горизонты. Я тоже остановился. Ветер принес к нам откуда-то аромат земляники. Он был такой густой, что я невольно вдохнул его в себя поглубже. Леха заметил это и сказал:

— Это оттуда, с Устюженских бугров.

Он показал рукой, а я сказал: «А-а», — ничего, однако, не прибавляя к этому, чтобы не напороться ненароком на трудное слово. В звуке «а» он вряд ли мог уловить мой финский акцент. И было бы, пожалуй, неплохо уметь обходиться тут в разговорах с ними одним этим звуком. Но, поскольку мы продолжали стоять и любоваться благоуханными просторами их диковинной России, мне стало неудобно отделываться такой краткой речью. И, подумав немного, я добавил:

— Красиво как!

Эти слова я выговорил по-русски, кажется, правильно. По крайней мере он к ним не придрался и, в свою очередь, ответил мне:

— Да. Пушкину бы надо жить в этих краях! Лермонтову! Тютчеву!

Сказав это, он как-то неловко улыбнулся и тут же, словно рассердясь на себя за сказанное, двинулся дальше, быстрее прежнего. Я двинулся вслед за ним. Куда мне было деваться? Постепенно мы углубились в лесистые места. Тропинка вывела нас на малонаезженную травянистую дорогу, которая вскоре сама превратилась в тропинку. Мы перешли по стесанному бревну через ручей. За ручьем потянулся совсем еще молодой лиственный лес, очень аккуратно прочищенный, с травянистой почвой, что придавало ему вид огромного парка. А за ним показался наконец открытый участок земли, где разместилось хозяйство лесника.

14

Семья лесника, состоявшая из трех человек, была дома. Кроме них, в доме была еще одна женщина, очень похожая на хозяйку. Пожимая нам руки, бородатый хозяин спросил своим раскатистым голосом:

— А где же Кит Китыч — живоглот?

Леха объяснил ему, почему тот не пришел, и хозяин согласился с этим:

— Причина уважительная. Уж если фронтовой друг приехал, то все остальное в сторону отбрасывай. Как вы считаете?

С этим вопросом он обратился ко мне. И я сказал:

— Да.

Вот какую пространную речь я закатил им для начала. Даже Леха на первых порах не мог за мной в этом угнаться. Пожимая, например, с вежливым видом руку девушке, он совсем ничего не сказал, только взглянул на нее пристально своими темно-серыми глазами, в которых затаилась грусть, и сразу же отвел их в сторону. Правда, уже одно это чем-то подействовало на девушку. Что-то такое она уловила в его глазах, ей одной понятное, что заставило ее потом взглядывать на него украдкой с выражением вопроса на лице. Но слов для нее у него не оказалось.

Кое-какие слова нашлись у него только для самого лесника, да и то лишь после того, как было выпито принесенное им шампанское и заметно поубавлена в литровой бутылке домашняя наливка. Водка на столе осталась нетронутой, ибо Леха отказался ее пить по такому деликатному поводу, а мы с лесником не стали ломать компании. И, закусывая жареной дичиной, дополненной молодой картошкой, свежими огурцами и редиской в сметане, Леха сказал, обратясь к леснику:

— А у тебя со свежатиной неплохо дело обстоит, Ефим Родионыч. И дичинка водится. Эх, мне бы тоже кое-когда с ружьецом походить! Давно мечтаю. Учиться не удалось, так хоть бы поохотиться всласть.

Лесник спросил:

— А за чем же дело стало?

— Да вот ружьишка нет.

— А деньги-то есть?

— Ну как не быть!

— Вот и купи. Поедем вместе и купим. И в Союз охотников запишем.

— Да, надо будет сделать. Займемся с горя охотой, коли учение не удалось.

— А почему оно тебе не удалось?

— Все война проклятая.

— А ты бы взял да возобновил.

— Поздно. Возраст не тот.

— А сколько тебе?

— Уже тридцать три стукнуло.

Тут в разговор вступила девушка. Она сказала:

— Никогда не поздно учиться. Я видела в Ленинграде — постарше вас поступают. Ведь в вузы принимают до тридцати пяти лет. А если учиться по заочной системе, то возраст вообще не имеет значения.

Девушка сидела напротив Лехи, по другую сторону стола, между обеими женщинами, и словами своими обращалась к нему. А он, отвечая ей, повернулся лицом к леснику, сидевшему с ним рядом, и ему же сказал:

— У меня девятилетка.

На, это опять возразила девушка:

— Ну и что же? Десятый класс тоже заочно можно пройти, и это, кстати, послужит вам лучшей подготовкой к вступительным экзаменам.

Леха внимательно выслушал ее, продолжая смотреть на лесника и держа на краю стола кулаки, из которых торчали остриями вверх нож и вилка. При этом на его темном худощавом лице было такое выражение, словно он хотел сказать леснику: «Вот какие здесь у тебя мудрецы обитают!». Девушка видела это выражение и продолжала с некоторой досадой в голосе: