Другой путь. Часть вторая. В стране Ивана

Несколько раз я спускался к придорожным ручьям напиться, как делал это накануне, когда потерял особенно много влаги из-за своих неумеренных пробегов. Но после каждого такого раза мне все труднее становилось выбираться обратно на дорогу, и я перестал спускаться к ручьям. В одном перелеске меня очень сильно потянуло к большой придорожной березе. Хотелось прилечь под ней хотя бы на минуту. Но я уже не верил, что смогу опять подняться на ноги после этого, и прошел мимо. Не приспело еще мое время укладываться под их березой навсегда.

Но как медленно и неохотно выпускал меня из своих объятий этот перелесок! Я думал, что у него не будет конца. А когда он меня выпустил наконец, то еще медленнее поплыли мимо поля. Я уже не видел их. Я смотрел себе под ноги, следя за тем, чтобы не споткнуться о какой-нибудь бугорок или камешек, не ступить в случайную выбоину. От любой такой неровности я мог упасть, упасть и не подняться.

И опять вошел я в деревню, уже не видя деревни. Свои ноги я только видел, медленно переступающие по пыльной улице в стоптанных парусиновых туфлях неопределенного цвета. Два мальчика, увидя меня, принялись гадать: кто идет? Один уверял, что это новый учитель физики приехал, а другой сказал: «Нет, это уполномоченный по овощезаготовкам. Видишь — не торопится. Это первый признак. Потому-то они никогда и не вывозят от нас овощей в срок». Гадая так, они не знали, что этот заготовитель с трудом везет сам себя и довольно легкого тычка пальцем, чтобы он лишился и этой способности.

Деревня тоже очень трудно выпускала меня из своих пределов. А когда она осталась наконец позади, высосав из меня последние запасы сил, путь мне пересекла река. Однако не в реке было дело. Через нее вел добротный деревянный мост с перилами. Но дорога к мосту шла под уклон, а за мостом еще более круто поднималась вверх. Под уклон я кое-как проковылял, хотя и рад был потом некоторое время подержаться за перила моста, а на подъеме застрял.

Правда, ноги все еще двигались подо мной. Но, делая два-три коротких шага вверх, они тут же затем делали пять длинных шагов назад, вниз. Как удалось им при такой неравномерности в шагах вынести меня в конце концов наверх, это осталось их секретом. Но вот я все же оказался наверху, где дорога опять пошла по ровному месту среди полей. Я даже окинул их взглядом. По одну сторону от дороги неподалеку работали люди, пропахивая картофель. С другой стороны по скошенному лугу шла от леса ватага ребятишек с корзинами. Далеко впереди показалась грузовая машина, идущая мне навстречу.

От этой машины надо было посторониться. Но что-то странное стала вдруг вытворять подо мной дорога. Едва я приблизился к ее краю, как этот край приподнялся, заставив мои ноги опять вернуться к середине дороги. Но и середина дороги вдруг вздыбилась и колыхнулась, погнав мои ноги обратно на край дороги.

И тут я понял, что наступил мой конец. Пришла наконец для меня пора возмездия за все мои страшные грехи перед Россией. Она не забыла их, как видно, и не простила. Конечно, этого надо было ожидать рано или поздно. И помнить надо было. А я забыл. И вот она сама напомнила мне об этом.

И еще раз погнало меня поперек дороги к другому ее краю и обратно. Русская земля давала мне понять, что наступил час расплаты. Прощай, Аксель Турханен! Прощай, белый свет! Мама моя бедная, видишь ли ты оттуда, для какой невеселой доли ты меня родила?

В стороне от дороги глаза мои уловили белый ствол березы. Да, она очень кстати оказалась тут, моя милая береза, так живо напоминающая мне родную Суоми! К ней надлежало мне свернуть, чтобы не засорять своими костями русскую дорогу. И, освобождая дорогу для проезда, я двинулся туда. Но что-то не получилось у меня с движением туда. Канава была не очень глубокая, и все же я не одолел ее противоположного травянистого ската, на котором розовели мохнатые цветы дикого клевера. Почему-то лицо мое вдруг ткнулось в эти цветы, и две-три секунды мои ноздри радостно вдыхали их аромат, а ухо ловило частое тикание моих часов на руке. Но потом все окунулось в туман…

Когда в глазах у меня опять прояснилось, я увидел вместо цветов клевера лицо женщины, а в ноздрях вместо запаха клевера ощутил какой-то другой, едкий запах. Женщина отодвинулась от меня. Она была одета в белое и стояла на дне канавы с маленьким флаконом в руке. Закупорив флакон, она передала его назад большому лохматому парню, похожему по свирепости лица на разбойника. Он стоял на краю дороги. А позади него на дороге стояла та самая грузовая машина, которая шла мне навстречу.

И еще два парня и одна молодая женщина в белом халате стояли на дороге, глядя на меня. А я лежал на скате канавы, ногами вниз, и голову мою держал в ладонях гладко выбритый, худощавый человек с проседью в густых русых волосах. Он спросил меня:

— Что с вами случилось?

Я, конечно, догадывался, что со мной случилось и по какой причине, но им это необязательно было знать. Поэтому я ответил:

— Ничего. Так. Прогулялся тут и прилег немножко…