Другой Путь

– Успокойся, Валя. На Кручину у меня действительно выхода нет. Да и человек он… не наш человек, в общем. Николай Ефимович законченный трус и никогда не отважится на самостоятельные действия. Ты его не знаешь, а я помню еще по Новочеркасску, где он был первым секретарем горкома комсомола. Помнишь, что там творилось в шестьдесят втором? – Дождавшись кивка, он продолжил. – У него этот страх перед всем на свете до сих пор в душе бродит. Но не только это. Он человек Михаила Сергеевича. А с тем мне связываться совершенно не хочется.

– Так что же делать?

– Как что?! – Всплеснул руками хозяин. – Конечно, ставить в известность Георгия Сергеевича.

– Павлова?

– Ну да! Он, кстати, через часок должен подъехать.

Фамилия Павлов мне не говорила ни о чем. Я знал много людей с такой фамилией – не самой редкой в России: расстрелянного в 41-ом военачальника, знаменитого физиолога, сержанта, оборонявшего дом в Сталинграде, последний премьер-министр СССР тоже носил такую фамилию. Только звали его как-то иначе. А как – я не помнил.

– Павлов – это куда серьезнее, – Изотов почесал макушку. – А ты сможешь его контролировать?

– Нет, – легко признался Воронов. – Конечно, не смогу. Его, кроме Юрия Владимировича вообще в последние годы никто не контролировал. Но зачем нам его контролировать? Если он согласится приложить свою руку к нашему плану, он сделает все нужное. И гораздо больше, чем сможем сделать мы с тобой. Убедим – вам, мальчишки, будет предоставлен такой удобный старт, лучше которого и желать нельзя. А деваться ему некуда и поэтому отказа я не жду.

– Ты с ним уже разговаривал?

– В общих чертах. Ты же, Валентин, знаешь немного этого хитреца? Ни о чем серьезном он по телефону разговаривать не станет. Приедет – расскажете. Но осторожно, он тертый калач, в политических игрищах посильнее меня на порядок будет. Да и многих из… этих, кто в Кремле остался. Кто страну, если Сереже верить, скоро предаст. Да и нет в этом ничего удивительного, знаю я их, сук малохольных.

Он принялся вспоминать (при поддакивании Изотова) о каких-то событиях десятилетней давности, называя иногда недругов по именам, а иных и по фамилиям. Весьма нелестных эпитетов от Воронова удостоились многие «прорабы перестройки» и прежние соратники, приведшие страну к состоянию экономического истощения.

– Говорил я нашему «дорогому Ильичу», что не доведут его до добра манипуляции с отчетностью. Кого обманывали? Зачем на тормозах спускали? Ну хорошо, повезло ему с нефтью, так вместо того, чтобы реально укрепить государство, он принялся разбрасываться деньгами на весь мир. Коммунистический интернационал? – отлично! Асуанская плотина и атомные реакторы в Болгарии? – замечательно! Но что-то больно быстро мы забыли о том, как стояли на краю голодных бунтов в шестидесятых, забыли, чего стоило нам выкрутиться из тех трудностей. Каждая следующая пятилетка провальнее предыдущей! Узбеки эти еще: дай денег, дай! А хлопок где? – только на бумаге! Хорошо еще там у них золота, урана и прочего вольфрама навалом. Но спускать такое на тормозах нельзя! А пока что так и происходит. Раз за разом и никому и дела нет! Я почему не удивляюсь сергеевым прозрениям? Да потому что видно, как разворовывают страну! И даже не для своей выгоды, а чтобы у кормушки остаться, чтоб с поста не сняли! Головотяпы! Эх, пришли бы вы ко мне лет пятнадцать назад, когда я в силе был! Мы бы устроили им социалистическое соревнование!

Он подошел к самому срезу воды, снял тряпичные туфли и вошел в мелкую рябь, поднятую ветерком.

– Люблю стоять вот так с удочкой. Успокаивает. Только не получалось никогда – то времени нет, то забуду… Сейчас вот вроде и время есть и место – а не хочется. И врачи ревматизмом пугают. И-ээх… – С горестным вздохом он вышел на берег, обулся, стаптывая задники у туфель, повернулся ко мне и еще раз внимательно заглянул в глаза: – Скажи мне, Сережа, а ты не думал, откуда у тебя этот дар?

Не думал ли я? Конечно, думал, тысячу раз думал! Да мы с Захаром перелопатили десятки учебников в поиске ответов! Будь мы физиками или математиками, может быть, мы и нашли бы какой-то правдоподобный ответ, но мы были всего лишь недоучившиеся инженеры с весьма ограниченным знанием передовых теорий вроде квантовой механики. Майцев-старший вообще предполагал божье провидение, но, как устоявшие атеисты-материалисты, мы отвергли подобную мысль.