Другой сценарий

Это я влип по полной. Майор держит в руках пять лет лагерей в Мордовии. А то и десять. Провоз через границу, владение. И распространение пришьют. Как бы не десятка. Ильин, по спискам КГБ, проходит как махровый антисоветчик. Пойманный с ним на руках, по – любому имеет срок. Я вдохнул выдохнул, и начал прикидывать, как буду вырываться. Здесь – точно не выйдет. Лучше всего, когда будут вывозить из Выборга. А майор- пограничник между тем продолжал:

– Вы уверены, что под обложкой – действительно заметки по философии, а не какая то антисоветчина?! – пограничник бегло пролистал томик и перевел на меня строгий взгляд.

– Я тщательно проверил, товарищ майор. – признался я. В случае разбирательства, это признание – уже срок. Но я впал в полнейший ахуй. Потому что Ильин майора не заинтересовал.

Он увидел блеск внутри рюкзака. И, совершенно беспардонно полез в него, положив Ильина на купейный столик. И вытащил на свет божий стальную флягу. В нулевые такая изогнутая стальная фляга будет у каждого половозрелого россиянина.

– Подарок родственников- пояснил я без вопросов – коньяк.

Флягу я купил и наполнил ещё в Антверпене. Рассуждая про мало ли как бегать по лесам может понадобиться. Да так и не достал ни разу.

Не дожидаясь приказов, взял флягу из рук майора, открутил крышку, и налил в неё. На весь вагон одуряюще запахло хорошим коньяком. Сосед потянул носом. Глаза пограничника мечтательно увлажнились.

– Дисциплина хромает у вас, товарища Андреев! Нужно работать над собой. – проворчал майор. Потом собственноручно поставил в моем паспорте печать, и вернул его мне. Пожелал счастливого пути и вышел из купе. Тут же раздалась невнятная команда, и, судя по звукам, пограничная группа покинула вагон. Я так и стоял с налитой рюмкой в руке[8].

– Николай Фёдорович! Не составите компанию? А то что я один буду?

Протянул соседу крышку- рюмку. Чокнулся с ним фляжкой, и отпил парой глотков с треть объема. Взял сигареты и пошёл курить в тамбур.

У страха глаза велики. Десятку мне бы конечно не дали. Максимум трёшник. Но посадили бы точно.

Я курил и злился. Глянув в рюкзачок, перед тем, как выйти к такси, я видел томик Ильина. И даже подумал, что будет что полистать в поезде. Просто забыл, как в Союзе относятся к такого рода книжкам. И вспомнил, лишь увидев в руках пограничника. Расслабился я в зарубежах.

Хорошо, что самое лучшее советское образование, состоит из сплошных пробелов.

Выйдя из вагона на платформу Финляндского вокзала, я про себя ругнулся. Родное Гадюкино форева! Даже мороз был градусов на пять больше, чем в Хельсинки. Натянул поглубже вязаную шапку, замотался в шарф и пошел к вокзалу.

Главная причина моего возвращения стояла на выходе с платформы. Рядом топталась причина номер три, то есть Сурков. Мороз не позволил Вике сиять великолепием, и, кажется, она этим расстроена, пряча нос в шарф. Рядом с ними мемориальный паровоз, что когда то привез Ленина.

Вынырнул из толпы пассажиров прямо к ней. И сказал:

– Девушка! Моя подружка, эта шаболда, меня бросила. И уехала в Ригу. Я теперь страдаю от одиночества. Давайте дружить?

Она просияла глазами, пискнула, и повисла на шее. Я закружил ее, отыскав своими губами самые вкусные в мире губы. Краем уха услышал как Сурков кому то говорит:

– Чего вылупились? Его в Сигуранце пытали, жена думала, без ног вернется. А он видишь- ходит. Вот она и радуется.

А я поставил ее на землю, и мы уставились друг другу в глаза. Мне не хотелось что то говорить, а она, похоже, не знала с чего начать. Как всегда, выручил Сурков. Похлопал меня по плечу, и сказал:

– Господин иностранец. Меня зовут Сурков. Я на сегодня назначен вашим водителем и гидом. Еще страна вам предоставляет девушку переводчика, чтоб по сторонам особо не пялились. Зовут Вика. Если не злить, очень милая.

Я отдал ему свой рюкзачок, и сказал:

– А вам, гражданин водитель, разрешено рот открывать в присутствии высокого гостя? Или надеетесь, что я вас жвачкой награжу?

Мы повернулись и пошли в вокзал. Проходя главный зал, Вика так и молчала, вцепившись мне в руку, и иногда заглядывая в лицо.

– Ты эгоист и жмот! – отмахнулся Сурков, – Откуда у тебя жвачка? Ты даже своей девушке ничего не привез, жлобяра.

Я смущенно крякнул. Действительно, я в заграницах расслабился. Забыл, что хоть что-то но нужно привезти. Вика фыркнула.

– Я думаю, Дух, – не останавливаясь трещал Серега, – ты еще и за это получишь от Вики.

– А за что еще? – поинтерсовался я.

– Я так понимаю, ты решил от нее уйти, не выяснив подробно обстановку.

– Обстановку?

– Ха! а ты знаешь, что у нее есть охотничье ружье? Честно предупреждаю тебя, Дух. Если вдруг, решив с ней расстаться, услышишь металлический щелчок за спиной, сразу резко бросайся в сторону чтобы сбить прицел. Меня спасла только отличная выучка и мастерство.

– А ты с ней расставался. Или приставал?

– Я ее пытался утешить!

– А она?

– А она хотела пристрелить любого, кто помешает ей остаться безутешной!

Вышли из вокзала и повернули направо. Сурков открыл свою Волгу и завел двигатель. Мы с Викой уселись на заднее сиденье.

– Серега, покури пока, ладно?