Другой сценарий

Он повернулся, окинул нас взглядом и вылез из машины. По таксистки присел на капот спиной к нам, и закурил. Я посмотрел ей в глаза:

– Ты от меня ушла.

– Ты хотел меня бросить!

Мы целовались как в последний раз. Но она вдруг вырвалась, и начала стучать мне в грудь кулачками:

– Не смей меня больше бросать, понял! Я пропаду без тебя, скотина!

Снова сгреб её в охапку, жалея что Волга- вовсе не удобная кровать. А тут и Сурков постучал в окно, а потом и уселся за руль.

– Граждане! Во первых, вы рискуете остаться без водителя. На улице минус двадцать три, вообще то. Во вторых, я конечно знаю, что иностранцы, увидев русскую девушку, сразу теряют остатки мозгов. Но вы могли бы хоть немного держать себя в руках!

– Да ладно тебе, Сурков! Красивые девушки везде есть- прерываться как то не хотелось.

– Вика, думаю, тебе стоит у него спросить, что это за красивых девушек он встретил зарубежом?

Вика беззвучно смеялась, уткнувшись мне в плечо. Все ей про меня ясно. Никуда не денусь и не собирался. Но женская вредность требовала, и она сказала:

– Да, Коля. Расскажи, где ты видел там красивых девушек. – и удобно положила голову мне на плечо. Сурков тронулся.

– Скажу честно, на туманных улицах ночного Копенгагена, я однажды решил, что увидел принцессу. Тоненькая, изысканная фигура, стильное платье выглядывающее из под манто. Но приблизившись, разглядел кадык и легкую небритость. И решил не смотреть там в сторону девушек.

Давно стемнело. Мы ехали по промерзшему Питеру, и я чувствовал себя удивительно уютно. Я рассказывал, как посмотрел заграницу, и дал ей посмотреть на себя. Теперь твоя очередь, Сурков. Я все подготовил. Тебя не испугаются, и потерпят.

– Не, Дух. Не могу.

– Огласи причину.

– Ну, в общем. Я стану папой.

Я совершенно не удивился. Насколько я понимаю, Сурков с Иркой, если не учились или ругались, то трахались, не отвлекаясь на ерунду.

– Я ее знаю? – Вика снова фыркнула.

– Да какая тебе разница, Душина? Тут теперь столько всего, не до Финляндии.

– Нет позвольте! Ты через неделю поедешь в Хельсинки, понял? На три дня!

– Нафига? Мне на следующей неделе в Днепропетровск лететь!

– Эх… не хотелось при Вике. Но слушай. Меня взяли директором по фотомоделям, для Каннского Фестиваля. Вы задумывались хоть раз, кто те прекрасные девушки, что заполняют фестивальные кулуары? А все не просто. Дело организованно, и налажено. И мне доверили его возглавить. Я договорился, что ты у меня будешь замом. Летом поедем на отбор претенденток.

– Вик! – озадаченно сказал Сурков- он правда не знает, что у тебя есть ружье? Или бессмертный?

– Он закомплексованый, Сереж. Такое счастье как я, его пугает, и он в это счастье не верит. Защитный психологический механизм.

– Знаешь, Виктория, какне странно, но микроскопическая доля здравого смыла в твоих речах есть. Про механизм. Ведь когда все узнают, от чего я отказался, ради некоей Лишовой, ей останется только страдать. Потому что столь грандиозные жертвы ей не искупить. Нет.

– Вика! – заявил Сурков- делай с ним что хочешь, хоть расчленяй. Но после нашей с Иркой свадьбы. Он у меня свидетелем.

– Да ну нафик. Не будет этого! Ты, Сурков, хоть и знаком уже с нашими барышнями, но не знаешь главного. Штатная свидетельница на нашем потоке- Галя Беридзе. Большая и толстая девушка. А поскольку, по традиции, свидетель должен переспать со свидетельницей – бери Ивика. Он справится.

Вика залезла мне подмышку и уютно там тряслась от смеха. Я потер запотевшее боковое окно.

– Сурков! Ты куда меня везешь? Решили с Викторией меня грохнуть и прикопать в сугробах?

– Вик, ты на него действуешь лучше любого наркотика. Он только заметил. Я везу тебя к твоей маме, Дух. Татьяна Николаевна распорядилась однозначно. Чтоб были здесь! Я решил не накалять. Ты лучше скажи, ну вот съезжу я в финку и что дальше?

Я закурил, и помолчал. Вика тревожно уставилась мне в лицо.

– Дальше мы с тобой, Сурков, поедем в Обнинск. Найдем Валеру Татищева.

– Вик. У меня для тебя плохие новости. Это муж его бывшей. Ты будешь носить ему в тюрьму передачки? Он же его грохнет, в надежде сбежать к ней от тебя.

Вика всхлипнула.

– Хватит, уже. Я не могу столько смеяться.

– Нет Сурков. А вот Валера нам сваяет – изобретет пару приборов. А потом и установку. Которую я намерен продавать буржуям. А потом, может, и нашим. И здесь у тебя Сурков, ключевая роль. Ты должен будешь его запугивать…

Мама не только была дома. Я втянул носом запах. Штрули и королевский пирог! Чисто кубанские блюда, которые я ел только там. Ну, или мама готовит. Она вышла из кухни. И в воздухе повисло напряжение. Мамуля смотрела Вику.

Увидев этот взгляд, было удивительно легко поверить, что прожженные полковники военно-строительных войск, уходят из маминого кабинета, глотая валидол, и утирая лысины платком. Я взял Вику за руку, и попробовал задвинуть себе за спину. Да только зря. Потому что и Вика смотрела на мою мамулю точно таким же взглядом. Рядом хихикнул Сурков:

– Ну ты и попал, Дух.

– Мама! – сказал я – это моя девушка Вика. Вика! Это моя мама Татьяна Николаевна.