Другой вагон

У Джека были свои обязанности: загнать буренку в стойло, пасти овец, грозно лаять, когда к воротам подходили незнакомые люди. Мальчик и собака часами лежали или сидели или бок об бок — в зависимости от времени года, разговаривали, размышляли. Джек зевал, широко раскрыв пасть, когда услышанное считал ерундой, стучал хвостом, если соглашался с высказанным. Поворачивал морду в сторону мальчика и сочувственно вглядывался в глаза друга. Собака понимала пацана, как никто другой.

Прошло два года. Овчарка на фоне худущего мальчика казалась огромной. Мать родила братика пацану. Это было хорошо. Но с матерью что-то нехорошее происходило. О не видел раньше, чтоб она днем лежала в постели. А тут она сделает дело, полежит, сделает другое дело, полежит. Пожелтела вся, перестала печь пироги. Со временем готовить варево для всех готовил мальчик, отца никогда не было дома.

В феврале мать окончательно слегла. Положит братика ей на грудь, носится по дому, хлопочет, а мать молча следит, как он справляется. Не ругает, не учит, просто следит. Со временем кормить, качать братика легло на его плечи. Переделает как можно скорее поручения и айда на улицу с Джеком. Бабушка и дедушка стали бывать у них каждый день. Дома стали говорить шепотом. Фельдшерица объяснила пацану, что мать сильно болеет. Надвигалось что-то мрачное.

А тут Джек стал выть по ночам. Бабушка утром обмолвилась: «Ой, нехорошо. Надо избавиться от собаки, накличет беду». Пацаны тоже жаловались, что далеко раздается вой Джека. Мальчик начистоту разговаривал с псиной, растолковывал ему: «Ты что меня подводишь? Нельзя выть, это плохо». Джек соглашался не выть ночью. Но наступала ночь, он за свое: «ву-уууу, ву-уууу». Отводить собаку на ночь подальше бесполезно. Он прекрасно доберется до дома. Джек член семьи. Это и его дом.

Одним вечером мальчик позвал соседского пацана в сарай. Джек, как всегда, последовал за ним. Мальчик связал из крепкого каната петлю, надел на шею псине. Другой конец перебросил на перекладину на потолке. Сарай был невысоким, он справился. Ребята потянули веревку на себя. Джек не понимал, какую игру пацаны затеяли, но не сопротивлялся. Он доверял другу полностью, знал, он не сделает ему плохое. Мальчик его выкормил, собака помнила об этом всю жизнь.

Ребята с трудом подвесили большую овчарку. Джек задохнулся. Мальчик убил друга.

Напрасно. Вой прекратился, но это не помогло выздороветь матери. Через два дня мальчика послали за фельдщерицей. Она выкачала жидкость из живота матери. Еще через два дня, накануне 8 марта, матери мальчика не стало. А он, как все дети в школе, готовил ей подарок — открытку собственными руками: птичка из цветной бумаги на нарисованной ветке. Не успел вручить. Положил потом на крышку гроба.

Мужская мечта о материнстве

Я хотел бы любить всех на свете женщин, и хотел бы я женщиной быть — хоть однажды… Мать-природа, мужчина тобой приуменьшен. Почему материнства мужчине не дашь ты? Евг Евтушенко.

Как только сформулировал цель, видение жизни структурировалось. Профессиональная карьера не беспокоит, с этим порядок. Беспокоит отцовский инстинкт — проснулся, кричит, хотя наше всё в литературе изрядно постарался, чтоб отнесли его к благоприобретённому рефлексу: «Как мил! — сказала графиня Марья, глядя на ребёнка и играя с ним. — Вот этого я не понимаю, Nicolas, — обратилась она к мужу, — как ты не понимаешь прелесть этих чудо прелестей. — Не понимаю, не могу, — сказал Николай, холодным взглядом глядя на ребёнка. — Кусок мяса. Пойдём Пьер. — Ведь главное, он такой нежный отец, — сказала графиня Марья, оправдывая своего мужа, — но только, когда уже год или этак…, (Л. Толстой, Война и мир, Т.4, Ч.1, гл. XI). Как не поверить многодетному отцу?

К детям, вообще-то, я равнодушен, но уже люблю своего ещё не рождённого ребёнка. Хочу родить. А что тут такого? Я буду далеко не первый вынашивать в брюхе, во вшитой туда маточной капсуле. Зачем лишать мужчин радости токсикоза, цистита, жратвы за двоих? Десятикилограммового пузыря впереди себя, когда шнурки не завязать?